«Так нам сердце велело…»

Все познается в сравнении. Значение целинных перемен для области исчисляется разницей между экономическим потенциалом края начала и конца 50-х годов. И она огромна. До освоения целины люди еще в полной мере ощущали последствия послевоенной разрухи. Главной отраслью изнуренного войной, ослабленного сельского хозяйства было животноводство. Маломощные колхозы, которые обслуживали машинно-тракторные станции, «дотягивали» урожайность зерновых не выше чем до 5–6 центнеров с гектара.  

Масштабы начатых работ впечатляли. Для освоения новых земельных массивов только за один 1954 год область получила 258 гусеничных тракторов, более 400 комбайнов, около 200 автомашин. Десятки тысяч механизаторов и рабочих других профессий из России, Украины, Белоруссии и Молдавии принимал целинный край. Не все выдерживали это испытание на прочность. Те, кто увлеклись ложной романтикой или были присланы в добровольно-принудительном порядке, возвращались. А оставшиеся получили почетное право называться первоцелинниками. В 1956 году область сдала государству свыше 30 млн. пудов зерна. А в 1958-м – более 50 млн. и первой в Казахстане  была удостоена высшей награды –  ордена Ленина. Площадь освоенных целинных и залежных земель в крае превысила 1,5 млн. гектаров. Возросло поголовье скота. На пустовавших землях строились дома, школы, магазины, клубы и библиотеки. Выросли новые поселки, соединенные шоссейными дорогами. Вслед за подъемом сельского хозяйства стала развиваться перерабатывающая промышленность. Федор Скобычкин свой орден Ленина за большой целинный хлеб получил на два года раньше, чем Уральская область.

Все начинается с мечты

Свой жизненный путь он выбрал в самом раннем детстве. Вырос Федор в многодетной крестьянской семье, на крошечном хуторе Бекет, в котором было всего-то несколько дворов. Читать и писать его учили старшие сестры. Потом ходил в школу в соседний поселок, до которого было – ни много ни мало – четыре версты. Сколько помнит себя, работал от темна до темна. В селе ухаживать за скотом приучают сызмальства. Летом Скобычкины всей семьей заготавливали сено. В косилку запрягали верблюдов. Федя с братом управлялись с граблями, сестры копнили сено, отец метал стога. 

– Бывало, что соседи с укором говорили отцу: «Что же это дети-то у тебя так на работе надрываются?»

А он отвечал любимой поговоркой: «Работой никого не испортишь».

Два Федора были неразлучны. Отец служил объездчиком лугов в учхозе сельскохозяйственного техникума. Частенько наведывался в Бекет зоотехник учхоза на златогривой лошади сказочной красоты. И так понравилась она маленькому Феде, что самой страстной его мечтой стало выучиться на зоотехника, чтобы скакать вот на этой лошади или другой, но похожей и статью, и рыжим окрасом. Как оказалось потом, детская мечта стала главной. 

От родной заимки до сельскохозяйственного техникума была прямая дорога. Учился на «отлично». Во время последней летней практики, которую проходил на конном заводе, понял, что техникумовских знаний явно недостаточно. И хотя Федор-старший  грамоты не знал, а мать окончила церковно-приходскую школу, родители всегда мечтали дать детям хорошее образование. Они не возражали, когда сына в победном 45-м направили учиться в единственный на весь Союз Московский институт коневодства. В выборе факультета у него сомнений не было. Ведь он мечтал стать зоотехником.

Вернулся я на родину

По распределению Федор Скобычкин был направлен в родные края, на конезавод «Пятимарский». Давняя мечта сбылась. Сразу после института он стал главным зоотехником хозяйства, в котором насчитывалось 4,5 тыс. лошадей, 5 тыс. голов крупного рогатого скота, 2 тыс. верблюдов. Огромное количество кормов для такого внушительного стада заготавливали на волах, поэтому сетования животноводов и ссылки на отсутствие техники или ГСМ Федор Федорович всегда считал несостоятельными. Первые пять лет после института стали для него прекрасной школой организации сельскохозяйственного производства. Всю жизнь он потом с благодарностью будет вспоминать талантливого руководителя, директора конезавода Андрея Степановича Борисова, еще в годы коллективизации приехавшего в наши края в числе двадцатипятитысячников. 

Молодой, энергичный Федор Скобычкин быстро набирался опыта. Как только началось освоение целины, его назначили директором племсовхоза «Анкатинский». Это было одно из хозяйств, в которых велась работа по улучшению племенных качеств знаменитой казахской белоголовой породы крупного рогатого скота. Но «наследство» ему досталось непростое. В предыдущие годы «Анкатинскому» не везло на руководителей. Перед экономически слабым хозяйством ставились тогда большие задачи. Выполнять их пришлось молодому директору. 

Стеной стоит пшеница золотая

Это была пора, когда времени в сутках явно недоставало. Но зато техники можно было получать столько, сколько было нужно. За два года анкатинцы освоили 14 тыс. га земель. 1956 год порадовал хорошим урожаем. Район сдал тогда государству 1 800 тыс. пудов зерна. Треть этого количества приходилась на «Анкатинский». К 1958 году зерновой клин довели до 18 тыс. га. Прицепные комбайны «Сталинец-6» заменяли на самоходки. Уборку в тот год называли «битвой за хлеб» не для красного словца. И совсем непросто было организовать работу людей, приехавших издалека, – разного возраста, разного уровня знаний. Но именно в эти годы целина стала называться «лабораторией дружбы народов». И это тоже не было преувеличением. Впечатляющие результаты стали итогом слаженной работы людей десятков национальностей. Энтузиазм первоцелинников тоже не был показным. Страна жила единым порывом. Участники освоения целины сознавали свою причастность к большому и нужному делу. 

И снова  успехи Федора Скобычкина  не остались незамеченными. Только на сей раз он в полной мере ощутил на себе командно-административный нажим партийного руководства – ему предложили перейти на работу в райком партии. Отказывался неоднократно. Хотя в ту пору это вызывало больше чем недоумение – уклоняться от партийных постов было не принято. Впрочем, его согласием не особенно интересовались. Избрали на районной партийной конференции секретарем Бурлинского райкома партии. Не оставалось ничего другого, как осваивать навыки работы партийного руководителя. Выдержал год. Это оказалась явно не его стезя. Отказываться ходил и к первому секретарю райкома, и к руководителю области. Настаивал, убеждал, что он – человек от земли, просился назад в «Анкатинский». Не тут-то было. Его напору нехотя уступили, но направили в совхоз «Березовский», где дела шли не столь гладко, как в «Анкатинском». 

Не меньше, чем дворец

Главной проблемой для «Березовского» была острая нехватка кадров механизаторов. Приезжавшие по комсомольским путевкам мальчишки, не выдержав трудностей, уезжали домой, бросая ими же разбитую технику. Ущерб от таких «наездов» обходился в кругленькую сумму. Новый директор решил начать со строительства жилья. В год строили по 40–50 домов и приглашали механизаторов с семьями из Оренбуржья, Молдавии, других зерновых регионов. За два года совхоз был полностью укомплектован механизаторскими кадрами. А их требовалось немало. Посевные площади превышали 30 тыс. га. В 1962 году директор передового хозяйства встречал у кромки хлебного поля Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, бывшего тогда председателем Совета Министров Казахской ССР.

– Какой план по хлебу? – спросил высокий гость, по-хозяйски окинув взглядом хлебное поле.

– 800 тысяч пудов, – отвечал директор, который ни ростом, ни размахом плеч, ни даже высоким чубом не уступал Кунаеву.

– А обязательства?

– 1 200 пудов, в полтора раза больше.

– Город помогает механизаторами?

– А у нас своих хватает.

– Изучите и обобщите опыт «Березовского» по подготовке собственных механизаторских кадров, – это указание Кунаев адресовал сопровож­давшим его руководителям Министерства сельского хозяйства.

– Какие просьбы будут ко мне? – спросил у статного директора.

– Прошу разрешить строительство Дворца культуры.

– Если сдадите миллион 300 тысяч пудов, то можете строить.

Председатель Совмина и директор совхоза пожали друг другу руки. Сов­хоз сдал тогда государству 1,5 млн. пудов зерна. В тот же год началось строительство Дворца культуры. И не типового на 250 мест, а с размахом – на 400. Правда, после финансовой проверки едва уголовное дело на директора не завели. Как оказалось, строить такой масштабный объект могла разрешить только Москва. Пришлось ему тогда лететь в союзную столицу за позволением. При Скобычкине были построены в «Березовском» машинно-тракторная мастерская, ангар для ремонта комбайнов, водопровод, школа, больница. А детский сад в 1976 году занял второе место среди сельских детсадов Союза. Совхозу было присвоено звание «Хозяйства высокой культуры земледелия» и «Хозяйства высокой культуры ведения животноводства».

Однажды и навсегда

Федор Федорович «мог себе позволить» пропадать на работе от зари до зари. Дом и семья все эти годы были полностью на плечах жены. По сельским меркам со свадьбой он припозднился. Несколько лет, работая главным зоотехником в «Пятимарском», ходил в завидных женихах. Будущую жену заприметил в столовой, расположенной в поселке Кушум, на полпути между Уральском и «Пятимарским». Красивая и стройная девушка купила пирожки и направилась к стоящей у столовой машине. Он бросился следом. 

– Куда едете? – спросил у шофера.

– В «Пятимарский», – ответил тот. 

Федор спокойно вернулся в столовую. В «Пятимарском» никуда от него не денется. И не ошибся. Красавица оказалась практиканткой Куйбышевского химико-технологического института. Через два месяца практика закончилась. Она уехала домой. И в первые же дни разлуки он понял, что это – судьба. Кинулся вдогонку. 

– Приехал с ультиматумом, – рассказывает Лидия Сергеевна. – Собирайся, поехали. Будешь учиться в Уральске, в педагогическом. Никаких «потом». Сейчас или никогда. Ну разве откажешь такому жениху? 

Они прожили, что называется, душа в душу более полувека. Выросли дети и внуки, подрастают правнуки. Еще не раз жесткой партийной волей его переводили из хозяйства в хозяйство. Он защитил кандидатскую диссертацию по теме «Интенсивное выращивание молодняка казахской белоголовой породы крупного рогатого скота». Был награжден орденом Октябрьской Революции и двумя орденами Трудового Красного Знамени. Но все это было уже после целины, которая стала для него и самым трудным, и наверняка самым счастливым периодом жизни.

Людмила КОРИНА, Западно-Казахстанская область
 фото автора и из архива семьи Скобычкиных