В фокусе адмюстиции

– В основе Гражданского процессуального кодекса заложено равенство всех участников процесса. Однако насколько подобное равенство нам обеспечено на практике?

– Очевидно, что при рассмот­рении гражданско-правового спора между физическими лицами такое равенство сомнению не подвергается. Не вызывает сомнения равенство возможностей у сторон тяжбы и при рассмотрении экономического спора между юридическими лицами, субъектами предпринимательства.

Суды же, рассматривая граж­данско-правовой спор, занимают, как это предписано ГПК, пассивную позицию, выполняя роль арбитра. Между тем в нас­тоящее время судами общей юрисдикции наряду с гражданско-правовыми спорами рассмат­риваются заявления граждан и на действия государственных органов и их должностных лиц. Подобные заявления, но уже юридических лиц и субъектов предпринимательства, рассмат­риваются экономическими судами. Таким образом, в судах гражданско-правовой юридисдикции и специализированных экономических судах по правилам гражданско-правового спора рассматривается публично-правовой спор, где одной из сторон является государство в лице его уполномоченных государственных органов или их должностных лиц.

Можно ли вести в этом случае речь о равенстве сторон? Ведь гражданин (юридическое лицо, предприниматель) подает жалобу на действия государственного органа, от которого в силу определенных причин он находится в зависимости. Этими причинами могут быть ­необходимость получения разрешения (лицензии), выполнение государственным или местным исполнительным органом определенных действий в пользу гражданина.

Несомненно, в этом случае мы имеем дело с отношениями подчиненности в формате «государство – гражданин», при этом у государственного органа, местного исполнительного органа (или их должностных лиц) больше правомочий. Более того, в силу занимаемого положения должностное лицо, принимающее участие в судебном процессе в качестве ответчика либо представителя ответчика, обладает значительно большим объемом знаний в оспариваемой гражданином сфере, большими возможностями в предоставлении (сокрытии) доказательств и, как следствие, более аргументированно излагает свою позицию по спорному вопросу.

Гражданин, обратившийся в суд с заявлением о признании незаконными действий государственного органа (долж­ностного лица), не обладает достаточной возможностью воспользоваться квалифицированной юридической помощью. К тому же адвокаты и представители, оказывающие гражданам юридическую помощь при обычном гражданско-правовом споре, не всегда могут ориентироваться в специфике отрас­левых законов, нормативных и подзаконных актов.

– А как же судья? Разве этот вопрос ему не по силам?

– Проблема здесь зак­лючается в том, что судья, которому гражданским процессуальным кодексом отведена пассивная роль арбитра, лишен возможности потребовать от государственного органа предоставления доказательств, так как обязанность доказывания правомерности своей позиции возложена на каждую из сторон.

Следует подчеркнуть, что на протяжении длительного времени в отношениях «государство – гражданин» применялся принцип The King can do no wrong (Король не может быть неправ), из которого следовало, что государство не несет ответственности за допущенную им или его должностными лицами несправедливость.

Однако в процессе становления правового государства эта точка зрения претерпела значительные изменения. Ответственность государства проявляется в случае неправомерных действий государственных органов, которые должны быть отнесены на счет государства.

В современном государстве человек должен занимать цент­ральное место, а его права и свободы должны быть отправным началом во всей правовой системе. Все иные законы и нормативные правовые акты государства должны приниматься, пониматься, толковаться и применяться в соответствии, а не в противоречии со смыслом и содержанием естественных прав и свобод человека.

Вся правоприменительная дея­тельность государства должна определяться естественными правами и свободами человека и не допускать их нарушения, отрицания или ущемления, и никакие государственно значимые причины, кроме интересов национальной безопасности и обеспечения общественного порядка, не могут служить обстоя­тельствами, при которых эти нарушения возможны. Реализация прав и свобод человека, непротивление этому государства и его уполномоченных органов, должностных лиц достигается с помощью административно-правовых инструментов.

Вообще же одним из действенных способов, средств защиты прав граждан, организаций и юридических лиц от незаконных действий – бездействий органов госуправления, местного в том числе, должностных лиц и, наконец, госслужащих является система административной юстиции.

– В таком случае, как работает адмюстиция в Казахстане?

– Одним из действенных шагов в этом направлении можно назвать разработку Административного процедурно-процессуального кодекса Рес­публики Казахстан. Как видно из проекта, принципиальным отличием Административного процедурно-процессуального кодекса (АППК) от Гражданского процессуального кодекса является предполагаемая активная роль суда при разрешении публично-правового спора и независимость рассмотрения этого спора с ограничением процессуальных сроков. Другим отличием, как это предлагают разработчики АППК, является несвязанность суда с формулировкой иска.

И наконец, важным отличием является возложение на ответчика, коим является государственный орган, местный исполнительный орган, должностное лицо, бремени доказывания правомерности, законности и обоснованности вынесенного им акта управления, совершенного действия (бездействия), отказа в выдаче разрешения. При этом в проекте предусмотрена также ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение ответчиком требования суда о предоставлении доказательств, меры принуждения к недобросовестным участникам процесса.

Представляется правильным и логичным попытки ограничить вмешательство прокурора в публично-правовой спор, поскольку прокурор, как это предписано Законом «О прокуратуре», в суде представляет интересы государства. Вместе с тем имеются пожелания по совершенствованию проекта Административного процедурно-процессуального кодекса.

Так, полагаем, что устанавливая разумный срок для разрешения публично-правового спора, законодателю следует ограничить его 3 месяцами, как это предусмотрено Гражданским процессуальным кодексом. Гражданин (юридическое лицо), обращаясь в суд, ставит своей целью восстановление своих нарушенных прав. Государственный орган, местный исполнительный орган, должностное лицо, принимая решение либо совершая действие (бездействие), на которое подана жалоба, несомненно, приводит в обоснование своего волеизъявления ссылку на определенные законы и нормативные акты, обстоятельства, имеющие значение для этого.

То есть у ответчика, в случае рассмотрения публично-правового спора, все доказательства, на которых он основывает оспариваемое истцом решение, действия (бездействия), безус­ловно, имеются в наличии, и дополнительного времени для их отыскания для предоставления суду не требуется.

– Вы думаете, что это приблизит АППК к совершенству?

– К сожалению, нет. Этого недостаточно. Ведь пересмотра требует и содержание пункта 6 статьи 163 проекта, в соответствии с которым постановление суда апелляционной инстанции вступает в силу по истечении кассационного срока обжалования. Так, по общим правилам судопроизводства, судебные акты судов первой инс­танции вступают в законную силу по истечении срока, установленного для обжалования, если жалоба не подана, либо при вынесении судом апелляционной инстанции постановления, которым решение суда первой инстанции оставлено без изменений. К тому же, как это предусмотрено пунктом 1 статьи 163 проекта, порядок апелляционного обжалования и производство дела по апелляционной жалобе в суде апелляционной инстанции определяются правилами ГПК РК, если иное не установлено настоящей статьей.

В соответствии со статьей 431 ГПК, судебные акты суда апелляционной инстанции вступают в законную силу со дня их оглашения. Абзацем первым части 2 статьи 163 проекта предусмотрено, что срок подачи апелляционной жалобы на решение суда составляет 2 месяца, частью 4 статьи 163 проекта предусмотрено рассмотрение административного дела судом апелляционной инстанцией в срок до 6 месяцев.

Непомерная, на наш взгляд, растянутость сроков рассмот­рения дел наряду со сроками подачи апелляционной жалобы на решение суда и сроками вступления в законную силу апелляционного постановления по публично-правовому спору создают предпосылки для злоупотребления правом, в законодательном порядке отодвигая на длительный срок реализацию права гражданина в случае вынесения решения в его пользу либо препятствуя выполнению своих функций государственным органом, местным исполнительным органом в случае отказа в удовлетворении иска.

Далее представляется логичным, что одновременно с принятием Административного процедурно-процессуального Кодекса РК подлежат реформированию специализированные административные суды с отнесением к их подсудности всех публично-правовых споров, вытекающих из отношений «государство – гражданин» на местном уровне. Для уверенного и быстрого достижения положительных результатов, полагаю, что при назначении судей в названные суды необходимо отдавать предпочтение юристам, имеющим опыт работы в государственных органах и местных исполнительных органах, обладающих теорией государственного управления, то есть подготовленных, знакомых с порядком и спецификой принятия решений государственным органом, должностными лицами.

Подводя итог сказанному, отмечу, что административной юстиции отводится роль не только института, которому будет присуща функция разрешения указанного спора, но прежде всего это механизм повышения доверия граждан к органам власти и к судебной системе в частности.