Чтобы помнили
212
На парад мы всегда ходили с бабулей. Надевали все самое нарядное: бабуля – лавандовое платье, мое любимое, и обязательно газовый шарфик на шею, я – розовое платье из кружева «ришелье», на голове – пышные банты. Жили мы недалеко от главной площади города, поэтому шли пешком по центральным улицам. Шли и радовались: везде флажки, ленты, а издалека уже доносятся распевы музыкантов. Так было в моем детстве всегда, я не представляла другого 9 Мая.
А еще в этот день мы обязательно ходили в гости. Два наших главных ветерана – мои двоюродные дедушки. Бравые ребята: один – летчик, получивший серьезное ранение, но вернувшийся вскоре в строй, другой – танкист, горевший в танке. Собирались за большим столом ближе к вечеру. В комнатах пахло гвоздиками и сиренью, а за окнами по-прежнему играла музыка...
То, что у этого праздника есть своя глубочайшая печаль, я стала понимать лет в 11, когда на уроках истории со страниц учебников на меня смотрели герои. Молодые, красивые, отдавшие жизни за Родину. Описание их подвигов никогда не казалось мне высокопарным, наоборот, мне казалось, что даже как-то несправедливо посвящать погибшим на войне лишь страничку и обычные слова для них недостаточно красноречивы. А еще мы всем классом плакали на уроках литературы, когда рассказывали у доски стихи о войне. Девчонки рыдали, не стесняясь, мальчишки, насупившись, бубнили рифмованные строки. Конечно, и тогда мы не совсем понимали, каково это – пережить войну, но среди нас не было ни одного, кто бы не уважал память тех дней.
Знать и не забывать учили не только в школе. В моей семье военные годы – особая веха. Мой прадед дошел до Берлина, а бабуля – труженица тыла. Дома до сих пор хранится военный билет прадеда, а бабуля бережно перебирает свои медали. Что стоило ей, 14-летней девчонке, работать наравне со взрослыми, таская за спиной тяжелые рюкзаки и рубя карагач, знают только такие же, как она – тогда еще совсем дети, подростки, которых война вырвала из-за школьных парт и отправила взрослеть.
Знаете, я перестала смотреть фильмы о войне. Не могу – плачу. Плачу, когда понимаю, что показанное в них не просто правда, а лишь малая ее часть, которую режиссеры решились снять на пленку. Плачу, потому что даже боюсь представить, как это было, а наши бабушки и дедушки это вынесли, пережили и остались людьми. Плачу, потому что, смотря военный фильм, невольно вспоминаю прочитанные мною рассказы из сборника «Венок славы», каждый новый том которого я открывала, лишь собравшись духом, – знала, что будет тяжело.
Бывает, слышу: давно это было, сколько можно вспоминать, надо радоваться, что сейчас все хорошо. Да, надо радоваться, надо жить, надо ценить. Но разве нельзя и помнить, и уважать? И учить своих детей этому же? Не рядить их в защитного цвета пилотки со звездочкой для постановочных фото, не воспринимать 9 Мая только лишь как день, когда «уроков не будет», не громыхать салютами просто так, потому что красный день календаря, а рассказывать, объяснять.
Еще немного, и не останется тех, кто шел в строю, кто сидел в окопах, кто тащил на себе раненых, кто плакал от страха, но все равно храбро сражался. Тех, кто рано увидел смерть и ужасы войны. Тех, кто еще помнит голод, тех, кто ждал с войны отцов и братьев. Останемся мы – те, кто знает о войне лишь по воспоминаниям ее участников. У некоторых из нас эти знания уже размыты – «реконструкция» памяти и истории делает свое дело. Кто-то и вовсе готов предать свое прошлое. Может, пройдет еще с десяток лет, и День Победы утратит былой смысл, ведь «давно это было». Но мне бы отчаянно хотелось, чтобы и для будущих поколений начало мая по-прежнему было не просто цифрой в календаре, а по-настоящему священным днем.
А еще в этот день мы обязательно ходили в гости. Два наших главных ветерана – мои двоюродные дедушки. Бравые ребята: один – летчик, получивший серьезное ранение, но вернувшийся вскоре в строй, другой – танкист, горевший в танке. Собирались за большим столом ближе к вечеру. В комнатах пахло гвоздиками и сиренью, а за окнами по-прежнему играла музыка...
То, что у этого праздника есть своя глубочайшая печаль, я стала понимать лет в 11, когда на уроках истории со страниц учебников на меня смотрели герои. Молодые, красивые, отдавшие жизни за Родину. Описание их подвигов никогда не казалось мне высокопарным, наоборот, мне казалось, что даже как-то несправедливо посвящать погибшим на войне лишь страничку и обычные слова для них недостаточно красноречивы. А еще мы всем классом плакали на уроках литературы, когда рассказывали у доски стихи о войне. Девчонки рыдали, не стесняясь, мальчишки, насупившись, бубнили рифмованные строки. Конечно, и тогда мы не совсем понимали, каково это – пережить войну, но среди нас не было ни одного, кто бы не уважал память тех дней.
Знать и не забывать учили не только в школе. В моей семье военные годы – особая веха. Мой прадед дошел до Берлина, а бабуля – труженица тыла. Дома до сих пор хранится военный билет прадеда, а бабуля бережно перебирает свои медали. Что стоило ей, 14-летней девчонке, работать наравне со взрослыми, таская за спиной тяжелые рюкзаки и рубя карагач, знают только такие же, как она – тогда еще совсем дети, подростки, которых война вырвала из-за школьных парт и отправила взрослеть.
Знаете, я перестала смотреть фильмы о войне. Не могу – плачу. Плачу, когда понимаю, что показанное в них не просто правда, а лишь малая ее часть, которую режиссеры решились снять на пленку. Плачу, потому что даже боюсь представить, как это было, а наши бабушки и дедушки это вынесли, пережили и остались людьми. Плачу, потому что, смотря военный фильм, невольно вспоминаю прочитанные мною рассказы из сборника «Венок славы», каждый новый том которого я открывала, лишь собравшись духом, – знала, что будет тяжело.
Бывает, слышу: давно это было, сколько можно вспоминать, надо радоваться, что сейчас все хорошо. Да, надо радоваться, надо жить, надо ценить. Но разве нельзя и помнить, и уважать? И учить своих детей этому же? Не рядить их в защитного цвета пилотки со звездочкой для постановочных фото, не воспринимать 9 Мая только лишь как день, когда «уроков не будет», не громыхать салютами просто так, потому что красный день календаря, а рассказывать, объяснять.
Еще немного, и не останется тех, кто шел в строю, кто сидел в окопах, кто тащил на себе раненых, кто плакал от страха, но все равно храбро сражался. Тех, кто рано увидел смерть и ужасы войны. Тех, кто еще помнит голод, тех, кто ждал с войны отцов и братьев. Останемся мы – те, кто знает о войне лишь по воспоминаниям ее участников. У некоторых из нас эти знания уже размыты – «реконструкция» памяти и истории делает свое дело. Кто-то и вовсе готов предать свое прошлое. Может, пройдет еще с десяток лет, и День Победы утратит былой смысл, ведь «давно это было». Но мне бы отчаянно хотелось, чтобы и для будущих поколений начало мая по-прежнему было не просто цифрой в календаре, а по-настоящему священным днем.
