Фильм о фильме «Қыз Жiбек», который они задумывали вдвоем, Меруерт Утекешева заканчивает одна.
– Вы, наверное, хотите знать, как я живу без своего Тулегена-Кумана? – задается вопросом актриса. – Тоскливо, больно, одиноко, но жизнь продолжается. Я вот все надеюсь, что скоро карантин закончится, и тогда, может быть, отпразднуем его 75-летие.
Мы обычно всегда были вместе, я и сейчас тоже каждый день разговариваю и советуюсь с ним. Пока он был жив, надо было уговаривать сняться в передачах, на которые нас часто приглашали, он не любил это делать, а мне, наоборот, нравилось. И сейчас тоже продолжают звать, но мне это как-то стало неинтересно. Что я там одна буду делать без него? Говорить за нас двоих? И все же дай Бог мне здоровья. Теперь то, что мы не успели вдвоем, я должна успеть одна. Выпустить книгу о нем, сделать фильм о «Қыз Жiбек».
Как и прежде, продолжаю служить в театре имени Ауэзова, на сцене которого мы вместе начинали творческую жизнь после окончания театрального факультета Алматинской консерватории.
В 2017-м Айман Мусахаджаева пригласила нас преподавать в Казахский национальный университет искусств. Мы набрали курс, а через полгода его не стало. Сейчас вместе со мной работает Бекбулат Курманходжаев, в этом году мы с ним будем делать выпуск.
Мне интересно работать со студентами, я люблю преподавательскую работу. И если хотя бы на минутку удалось встретиться с Куманом, я бы сказала ему, что мы «с нашими детьми» – студентами – успели многое сделать. Побывать, например, после второго курса на первых своих гастролях.
– Вы сейчас живете в столице?
– Я курсирую между двумя городами – Алматы, где театр, дети и внуки, и Нур-Султаном. С тех пор, как началась пандемия, мы все перешли в режим онлайн (как он надоел!), но я все равно летаю в столицу.
Работаю как продюсер и автор идеи над документальным фильмом о картине «Қыз Жiбек». В прошлом году исполнилось 50 лет со дня ее выхода на экраны. К сожалению, из-за пандемии не смогли отметить это событие, как и юбилей Кумана, на том уровне, который оно заслуживает.
Вообще, события последних двух лет показали, что жизнь может преподносить неожиданные и не всегда приятные сюрпризы, поэтому я и поторапливаюсь доделать фильм. В живых ведь осталось не так много из той нашей легендарной съемочной группы. Кроме меня, это звукорежиссер Кадыр Косай, Бекежан – Асанали Ашимов, ассистент режиссера Болат Шманов…
Я автор идеи и продюсер этого фильма, а режиссер – моя сестра Алма Утекешева. Она много лет работала на телевидении, сейчас – в Казахской академии искусств, за ее плечами ленинградская школа документалистики.
Мы с Куманом мечтали выпустить книгу или памятный фотоальбом о фильме, с которого начиналась наша профессиональная карьера. Сейчас я подготовила книгу, посвященную ему, осталось только ее выпустить. Надеюсь, читатели, прочитав ее, услышат голос Тулегена.
Меня часто спрашивают, каким он был вне экрана и сцены? Очень искренним и бесхитростным. Никогда не скрывал, что из простой деревенской семьи.
Родился Куман в очень сложное время, за два месяца до Победы – в марте 1945 года в интернациональной деревне Покатиловка под Талды-Курганом. Кто только ни жил в этом Вавилоне! Казахи, русские, немцы, евреи, татары… И хотя каждый втихомолку исповедовал свою веру, отчуждения, рассказывал Куман, между людьми не было.
Эта деревня, которую он всегда вспоминал с нежностью и которая часто ему снилась, давала ему силы. И едва только родственники просили его дать свое бата – благословение – как теперь уже самому старшему в роду, он рвался в родные края.
Тогда, весь последний год, несмотря на то, что он был тяжело болен, мы с ним очень много ездили. Я, конечно же, пыталась его остановить, но Куман настаивал – нужно.
Не прошло и пяти месяцев после серьезной операции на сердце, как поехали в Уральск на 100-летие нашего педагога, народной артистки СССР Хадиши Букеевой. Все ее ученики оказались заняты на тот момент, а он сказал, что не простит себе, если не отдаст дань уважения ей.
Потом был Евразийский фестиваль в Астане. И опять я его тормозила, и опять ничего не могла сделать – он поехал. В том же 2017 году мы с ним слетали в Лос-Анджелес в составе творческой делегации из Казахстана. Тоже как ни уговаривала, не смогла остановить. Да и как остановишь, если это мечта любого актера, попасть в столицу мирового кино – в Голливуд?
Дорога была сложная, 18 часов лету через океан туда и обратно. Все удивлялись, как он решился, а Куман получил от той поездки огромное удовольствие. И я тоже потом уже не жалела, что мы там побывали. Тем более что с нами летала Жибек, наша старшая дочь. Она была не просто нашим персональным переводчиком, но и, изъездив прежде всю Америку вдоль и поперек, показала нам с отцом в Лос-Aнджелесе каждый уголок. Земляки, американские казахи, нас очень тепло встретили.
Зрители любили Кумана не только из-за Тулегена. В театре имени Ауэзова он выходил на сцену даже если недомогал, и всегда на спектаклях с его участием был аншлаг. Мне кажется, на сцене он забывал все – боль, обиды, несправедливость…
Когда Куман собрался в последнюю поездку – в Актау, на свадьбу к родственникам (молодые так хотели, чтобы именно он благословил их на совместную жизнь), я как всегда отговаривала, да разве его остановишь? Поздравил, свадьбу не испортил, но когда вернулись с праздника, сердце сказало: «Я устало, больше не могу...»
И вот теперь я одна. Куман всегда говорил, что хандрить нельзя, надо двигаться вперед, несмотря ни на что. И я шаг за шагом учусь шагать теперь одна, без него.
– Из-за того, что он из деревни, а Вы – коренная горожанка, легко ли было найти общий язык в начале семейной жизни?
– Да и разговоров на эту тему не было. Воспитание у нас было одинаковое – уважение к старшим, скромность. Кричать о себе и расталкивать локтями других – это плохо, некрасиво. Сейчас, конечно, такие взгляды на жизнь устарели, но мы были такие, и другой я уже не смогу стать, да и не хочу.
– Вся мужская часть съемочной группы фильма «Қыз Жiбек», включая Асанали Ашимова, говорят, была влюблена в Вас.
– Даже если и было так, то я тогда об этом не думала и поводов для ухаживаний тоже никому не давала. Это сейчас, когда я сама уже мама и бабушка, на разных мероприятиях разные известные люди, теперь большие начальники, признаются, что были влюблены в меня. Может, кто-то думает, что я в жизни упустила большой шанс, но я, обычная девочка из трудовой алматинской семьи, ни о каких выгодах не думала, когда встретила своего одного-единственного на всю жизнь мужчину.
Деревенский ли, городская, но мы выходцы из одной среды. Оба из больших семей – нас у отца с матерью было семеро, у него – четверо. Донашивали друг за другом одежду, носили иногда латаное-перелатаное, но, несмотря на это, детство, что у меня, что у него, было счастливое.
Я сейчас с нежностью вспоминаю свою семью. И родители, и вся наша многочисленная родня были необыкновенными жизнелюбами, все вместе собирались в нашем доме за маминым дастарханом. Она у меня была талантливой кулинаркой-мастерицей и хлебосольной хозяйкой. Не успеешь оглянуться, а на столе уже красуются блюдо с пловом и баурсаки.
Папа – фронтовик, прошедший войну от первого до последнего дня, красавец и добрейшей души человек, был необычайно трудолюбив. Чтобы мы, семеро его чад, ни в чем не нуждались, он, кажется, готов был землю перевернуть. Телевизор (он в нашем доме появился, когда я была уже совсем взрослой) нам заменяли игры во дворе и спорт.
Я, может быть, от других девочек из своего двора чуть отличалась тем, что мечтала стать актрисой. Не пропускала ни одного нового фильма в кинотеатрах. И Куман у себя в деревне увлекался тем же самым – был фанатом кино.
– Мы много раз слышали, как Вы, алматинская десятиклассница, попали в кино. Но, может быть, какая-то деталь осталась еще неизвестной? К примеру, Вы сами пришли на кинопробы или Вас нашли?
– Нашли-не нашли, но на фотопробы я пришла сама. Заканчивала десятый класс, нужно было выбирать профессию, а тут объявление в газете «Ленинская смена» – искали исполнительниц роли Кыз Жибек и ее подруг.
Когда объявили кастинг, огромное фойе старого здания киностудии было полно девушек. Мне показалось, что все они красавицы. Первой, кого я встретила там и кто что-то во мне заметила, была ассистент режиссера. Я не стояла в очереди, как другие девушки. Она взяла меня за руку и завела в комнату, где заседала комиссия.
Я мечтала стать актрисой, но не думала, что пройду на главную роль. Хотя мама, провожая меня на кинопробы, сказала: или все, или ничего, а то она вообще не отпустит меня на съемки. Благодарна режиссеру Султану Ходжикову и главному художнику фильма Гульфайрус Исмаиловой за то, что они увидели во мне что-то.
– Вы знали, что жена автора сценария Габита Мусрепова актриса Раиса Мухамедьярова тоже хотела сняться в этой картине?
– Слышала об этом, но у режиссера было свое мнение. Султан Ходжиков считал, что главную героиню должна сыграть юная девушка, а дальше я не углублялась. Все интриги, которые были вокруг фильма, проходили мимо меня. Я и так всех вокруг боялась, а если бы еще и думала об этом, то не смогла бы работать.
Для меня главным было создать роль, не подвести режиссера, гримера, оператора и партнера. Все! Остальных я не видела и не замечала. Тем более что фильм снимался на казахском языке, а я оканчивала русскую школу. И хотя дома у нас говорили только на казахском, язык все равно нужно было подтягивать. Но ничего, режиссер был доволен.
– А каким Вам запомнился Султан Ходжиков?
– Удивительно скромным, влюбленным в свою картину человеком. Фильм потому и получился, что он вложил в него душу и сердце в самом прямом смысле – во время съемок он перенес инфаркт.
– Когда фильм «Қыз Жiбек» вышел на экраны, то зритель, и не только казахстанский, был потрясен сказочной красотой главной героини. А Вы сами ощущали себя исключительной красавицей?
– Нет! Я никогда об этом не задумывалась. У меня времени на это не было! В моей жизни все происходило быстро. Выпускные экзамены в школе, сложный кастинг на первую в своей жизни картину, съемки, учеба, работа, семья...
Сейчас куда ни глянешь – всюду красивые лица. Все девушки великолепно одеты, на всех потрясающий макияж. А я, не поверите, на многочисленные встречи после премьеры «Қыз Жiбек» выходила в простеньком платьице, без всякой косметики, разве что слегка трону ресницы тушью и чуть губы помадой.
– Что Вам все-таки помогло не поймать звездную болезнь?
– Гены. Нам с Куманом комфортно было жить так, как жили наши родители – просто, без излишеств. Все необходимое было, а что-то сверхъестественное нам и не нужно. У нас и дети выросли скромными. Где-то эта чрезмерная простота, доброта и отзывчивость даже мешают. Иной раз думаешь, надо бы пожестче. Но это минутное. А так, по большому счету никогда не жалела, что иногда бывала чересчур, как считали люди, мягкой и не настаивала на своем.
– Как сложилась жизнь Ваших детей и внуков?
– Все неплохо устроены. Старшая, Жибек, стала отличной матерью. Умная, образованная (знает несколько иностранных языков), она своим четверым детям дала хорошее воспитание. Кто-то из моих внуков учится в школе, кто-то – в университете. Младшая, отцовская любимица Томирис, тоже ни в чем меня не разочаровывает.
– А если бы собрались снимать «Қыз Жiбек» заново, то что бы Вы сказали?
– Да нет, что вы! Многие знаменитые картины пытались сделать по-новой. И что? Лучше почему-то не получается. Когда смотришь новые «Анну Каренину» или «Тихий Дон», то, откровенно сказать, понимаешь, что получились они смешными и совсем неинтересными.
Беседовала
Галия Шимырбаева