​Рано расслабляться

Также казахстанцам важно понять, что все препараты, которые применяются в лечении COVID-19 и считаются эффективными, на самом деле имеют эффективность на уровне 30%. В целом мы говорим о том, что лишь на 30–40% можем понизить уровень смертности от этого заболевания, что явно недостаточно для отношения к коронавирусу как к обычной сезонной простуде.

Третье – это вакцинация. Сложность есть не с точки зрения разработки вакцин, а с точки зрения – кого вакцинировать. Есть два подхода. Будем ли мы вакцинировать людей с хроническими заболеваниями, пожилых, которые имеют самые неблагоприятные прогнозы, или, наоборот, нам нужно вакцинировать тех, кто может потенциально переносить инфекцию до групп риска. Вполне возможно, что, когда вакцина не апробирована достаточно времени, лучше вакцинировать тех, кто больше всего общается с людьми, – мед­работников, учителей, продавцов, пограничников и так далее.

По моим оценкам, весной и летом переболело 20–25% населения Казахстана, и эти люди сейчас имеют иммунитет. Наиболее вероятно, переболели как раз те, которые много контактировали с другими людьми, поэтому значение этой иммунной прослойки в 20–25% выше, чем просто цифры. С учетом базового репродуктивного числа 3 мы говорим про достаточность иммунизации в 60%. Но даже имею­щаяся иммунная прослойка говорит о том, что эпидемия будет развиваться в 2 раза медленнее по сравнению с полностью неиммунизированным обществом, что мы имели ранее.

К сожалению, летом у нас был идеальный шторм. И опасения людей о повторении ситуации вполне естественны, ведь память еще свежа. Но запасы всего необходимого созданы, у Минздрава есть возможность развернуть койки на 52 тыс. больных, и главное – есть понимание, что когда примерно 35 тыс. из них будет заполнено, нужно будет вводить национальный карантин. Уже есть четкое понимание того, когда и какие меры нужно применять.

В отношении эффективности масок эпидемиологи склоняются к тому, что повсеместное ношение масок на 30% уменьшает потенциал распространения инфекции. Если у нас сейчас 20–25% граждан иммунизированы плюс будет ношение масок на уровне 95%, то до Нового года мы можем не увидеть вторую волну. Кроме того, поскольку инфекция передается мелкими каплями, то нужно дезинфицировать закрытые помещения, проветривать их – это важный способ для профилактики.

Последний блок, который должен быть осмыслен, – это послед­ствия коронавируса для общест­ва в целом. Экономическая состав­ляющая, психологические стрессы, ограничения в работе социальных институтов, влияние на образование и культуру.

Главный урок, который мы вынесли, – нужно быть готовыми к худшему развитию событий. Как раз опыт лета показал, что мы, наверное, переоценили возможности контроля эпидемии.

Понимаю, у граждан есть усталость, есть желание жить прежней жизнью, но потерпеть еще придется, потому что, по всем реа­листичным прогнозам, вряд ли в следующем году мир справится с этим вирусом. Безусловно, из этого испытания мы выйдем другими. Этот вызов позволит нам в определенной степени стать лучше и организовать какие-то сферы жизни гораздо более оптимально, где-то пересмотреть взгляды на свои привычки и сфокусироваться на самых важных вещах.

Ждем…

О том, что еще рано расслаб­ляться в ожидании скорой вакцинации, поскольку в этом блоке вопросов больше, чем ответов, рассказывает директор Международного центра вакцинологии при Казахском национальном аграрном университете, вирусолог-вакцинолог, профессор Кайсар Табынов:

– Если мы говорим о гуморальном иммунном ответе на коронавирус, то он действительно короткий. Гуморальный иммунитет – это средство защиты организма от инфекции путем выработки антител, которые нацелены на инородный материал в кровотоке, считающийся потенциально опасным. Это часть адаптивного иммунитета, активирующегося в ответ на конкретную угрозу.

Но мы не должны забывать про основное звено, то есть Т-кле­точный иммунный ответ. Если говорить простым языком, то есть такие клетки, которые ответственны за иммунологичес­кую память, и срок их жизни достаточно продолжительный, в некоторых случаях всю жизнь человека. И в борьбе с коронавирусом это клеточное звено очень важно именно с точки зрения вирусологии.

Сейчас все разработчики вакцин в большей степени делают акцент на компоненты, которые стимулируют как раз Т-клеточное иммунное звено. В мире 31 вакцинный кандидат находится на стадии клинических исследований, 6 из них дошли уже до третьей, финальной, фазы и ближе всех к тому, чтобы их препараты были внедрены в практику. Но нам нужно учитывать не только краткосрочную, но и долгосрочную перспективу.

Те компании, которые сейчас находятся на передовой, разрабатывают типы вакцин, ранее никогда в широкой практике не применявшиеся. Поэтому доста­точно вопросов и к их безопас­ности, и к эффективности. Но это краткосрочная перспектива, это важно делать здесь и сейчас.

Однако в конечном счете я, как эксперт, считаю, что на рынок пойдут те виды вакцин, в основе которых технологии, апробированные десятилетия­ми и доказавшие свою эффективность. Поэтому я хотел бы сделать акцент на субъединичной вакцине (она не содержит живых компонентов патогена, а включает в себя лишь антигенные части, необходимые для выработки защитного иммунного ответа). Все вакцины от гепатитов, вируса папилломы человека – субъединичные, они хорошо себя зарекомендовали и по профилю безопасности наиболее подходят для тех же групп риска.

Министерство здравоохранения Казахстана выбрало правильную политику – искать варианты сотрудничества с разными разработчиками и производителями, которые ближе всех к успеху. Мы не должны делать ставку только на один препарат, потому что не знаем, чем все может закончиться. Нужно помнить, что есть такое понятие, как антителозависимое усиление инфекции: такой фактор отмечался, например, при первых вакцинах против SARS-CoV-1 в 2002–2003 годах, и заболеваемость росла. Мы должны понимать, что даже российская вакцина еще в работе – сейчас идут ее послерегистрационные испытания на 40 тыс. волонтеров. Так что скоропалительных решений быть не должно, поскольку они могут подорвать доверие в целом к системе вакцинации.

Пока же мы можем заняться качественной массовой диагностикой в коллективах, чтобы получить не примерные цифры иммунизации за счет переболевшего населения, а приближенные к максимально точным данные.

Не только лечение, но и профилактика

Врачебное сообщество Казахстана извлекло большой урок из первой волны коронавируса и в целом проделало масштабную работу за очень короткий период. В этом уверена проректор по клинической работе НАО «Медицинский университет Караганды», доктор медицинских наук, профессор Бахыт Кошерова:

– Национальный протокол диаг­ностики и лечения коронавируса был разработан 3 февраля. Тогда еще не было международных рекомендаций, ВОЗ ничего не издавала. С тех пор мы 10 раз актуализировали этот документ, и сейчас к лечению коронавируса привлекаются не только инфекционисты, пульмонологи, анестезиологи и реаниматологи, но и врачи многих других специальностей. Это мультидисциплинарная команда.

Создание протокола – это трудоемкая работа, и в случае в COVID-19 все очень непросто. Мы буквально на днях проводили онлайн-встречу с экспертами ВОЗ, которые в очередной раз подтвердили, что все препараты, которые используются для лечения коронавирусной инфекции, – экспериментальные этиотропные препараты. То есть не доказана их стопроцентная эффективность – такова ситуация в мире, а не только в Казахстане.

Но мы уже точно знаем, что при коронавирусе поражается сосудистая сеть, образуются тромбы. Поэтому основное лечение данной болезни – это патогенетическое лечение для растворения тромбов в легких, почках, головном мозге и так далее. И мы этому четко обучаем всех врачей, чтобы они составляли оптимальную схему лечения – здесь многое зависит от дозировки препаратов в том или ином случае, важна кислородная поддержка. Национальный протокол – это общая рекомендация, а каждый пациент – индивидуальный случай. И сейчас казахстанские врачи подтянулись в этом вопросе очень хорошо, мы извлек­ли уроки из летнего подъема заболеваемости.

Медицинские вузы страны до сих пор проводят большую работу по обучению медиков, потому что стоит задача, чтобы к концу сентября – началу октября все наши врачи любой специальнос­ти были подготовлены ко второй волне. Врачебному сообществу в текущей ситуации нужно нау­читься правильно проводить сортировку больных, потому что есть те пациенты, которые могут обходиться без стационарного лечения. Правильное распределение ресурсов – залог верной работы всей системы здравоохра­нения в острый период.

Постоянные онлайн-встречи с международными экспертами позволяют нам исключать из протокола те или иные препараты. Помните, в соцсетях было много обсуждений лопинавира, ритонавира, которыми лечился весь Китай, гидроксихлорохина (мы его включали в нацпротокол, но в текущей версии его нет), им лечились Европа и Америка. Сегодня эксперты так и не могут сказать – эффективен он или нет. В общем, подчеркну, что для такой научной работы 8 месяцев – это маленький срок.

Но есть выводы, в которых мы уже уверены, – они основаны на практической деятельности. Например­, по нашим исследованиям, по нашему личному опыту, у 95% умерших от коронавируса были сопутствующие заболевания – гипертония, диабет, ожирение, болезни легких. Но в то же время мы видим, что у пациентов, которые привержены лечению и на постоянной основе получают свои препараты (например, снижающие давление, глюкозу в крови и так далее), заболевание коронавирусом имеет благоприятный прогноз. И рекомендация врачей о том, что человек должен следить за своим здоровьем постоянно, а не когда уже заболел, вновь выходит на первый план. И в этом плане эпидемия дала большой урок всему обществу.

Мы все не должны успокаиваться, что второй подъем уровня заболеваемости начнется не прямо сейчас, а позже. Тут важно понять: осенью, уже даже в конце сентября, начнется рост сезонных респираторных вирусных инфекций, гриппа, а клиничес­ки они протекают очень похоже с коронавирусом. Поэтому я подчеркиваю: при первых же появлениях симптомов нужно обращаться за профессиональной помощью, нельзя с этим затягивать.

Пожилым казахстанцам важно будет вовремя вернуться к самоизоляции, ограничить общение с детьми и внуками, потому что молодежь переносит болезнь легко и бессимптомно, но при этом именно у детей высокая концентрация вируса в верхних дыхательных путях, и они являются источником инфекции, особенно опасной для пожилых.

Хочу заметить, что в Казахстане почти готов отдельный клинический протокол лечения коронавирусной инфекции у детей, над которым работала группа ученых. Тему заболеваемости у детей активно обсуждают в соцсетях, поэтому хочу внести ясность. Большинство детей, кроме малышей до года, чаще всего болеют коронавирусом в легкой или средней форме. Да, случаются средне-тяжелые и тяжелые формы, но они единичны, а потому даже нет масштабных исследований такого проявления. Кроме того, сегодня специалисты ВОЗ четко трактуют: синдром Кавасаки – это не проявление тяжелой формы COVID-19, это отдельное самостоя­тельное заболевание. Оно может встречаться и после перенесенной коронавирусной инфекции, но может быть связано и с другими инфекциями, бактериями.

Словом, чтобы минимизировать риски, нужно прилагать массу усилий с разных сторон, но при этом от населения требуется соблюдать самые элементарные меры профилактики. Ну что мешает носить маски? Это банально и легко. Нужно ограничить перемещение, посещение людных мест и детей ограничить, чтобы они не посещали такие места.

Плюс важна сезонная массовая вакцинация против гриппа. Если мы провакцинируем более 10% населения, то это неплохо, но недостаточно. Например, Великобритания вакцинирует 60%, некоторые страны Европы – до 80%. Это и профилактика гриппа, также тяжелого заболевания, и исключение накладки его на коронавирусную эпидемию, что вдвойне опасно.

Замечу, что пожилым людям я бы рекомендовала иммунизацию еще одной важной вакциной – от пневмококковой инфекции. Этот возбудитель у нас циркулирует, а именно возрастное население – в группе риска.