Полигон молчит

«Незаживающая рана», «проклятие холодной войны»… Прошло почти 30 лет, как Нурсултан­ Назарбаев подписал Указ о закрытии Семипалатинского испытательного ядерного полигона, но до сих пор бывший военный объект болью отзывается в казахстанском обществе. Сегодня, наверное, каждый в стране знает, как в 1947 году в семипалатинской степи появились военные, как 29 августа 1949 года была взорвана первая ядерная бомба РДС-1 мощностью 22,4 кт. А всего за 40 лет на полигоне провели 468 наземных, воздушных и подземных ядерных испытаний!

Часть территории по-прежнему остается зараженной радиацией и представляет опасность для человека. Это правда. Но правда также в том, что созданная за 40 лет военно-испытательная инфраструктура на сегодня в основном демонтирована, вывезена, уничтожена или надежно укрыта. Государство приложило огромные усилия, чтобы навсегда очистить свою землю от оружия массового уничтожения и, что важно, от самой возможности его создания.

Немного истории. Площадь полигона – 18,5 тыс. кв. км. Все административные и жилые здания были построены примерно в 70 км от ближайшей испытательной площадки на берегу Иртыша. В силу секретнос­ти городок значился как Берег, Моск­ва-400, Семипалатинск-21, и только в 90-х прошлого века он стал Курчатовым. Здесь действовала сеть научно-исследовательских лабораторий, в том числе – физических измерений, биологическая, радиохимическая, испытания военной техники.

Главная площадка полигона – Опытное поле, плато радиусом 12 км. Здесь испытания проводили в условиях натурного эксперимента – замеряли параметры и воздействие наземных и атмосферных взрывов на здания и сооружения, технику, растения, животных. В 10 км от центра Опытного поля размещались командный пункт – железобетонное полуподземное помещение с металлическими сейфовыми дверями, а также бетонное здание для сборки заряда.

Вот какое описание дает в своих воспоминаниях «Рядом с атомной бомбой» один из первых научных сотрудников полигона, доктор физико-математических наук Александр Веретенников:

«Опытное поле поразило вновь прибывших не только своими размерами, но и насыщенностью сооружениями с измерительной аппаратурой. Наибольший интерес представлял физический сектор. По двум радиусам в северо-восточном и юго-восточном направлении на расстоянии 500, 600, 800, 1 200, 1 800, 3 000, 5 000 и 10 000 метров построили 15 железобетонных приборных мачт высотой 20 метров, так называемых «гусей», 9 четырехэтажных башен и 2 подземных каземата. В них установили более 200 измерительных и регистрирующих приборов. Все сооружения соединялись одно с другим и с командным пунктом очень дорогим высокочастотным кабелем, его израсходовали более 500 километров. На разных расстояниях от центра были сооружены отрезок шоссейной дороги с железобетонным мос­том, железная дорога с металлическим мостом, отрезок ЛЭП, жилые дома, туннели, аэродром с взлетно-посадочной полосой, землянки, доты и дзоты. Здесь же разместили военную технику, боеприпасы, автомашины, вагоны, даже самолеты и вертолеты. В бронированных убежищах и на открытых площадках находились дикие и домашние подопытные животные».

Таким образом, все живое и неживое испытало на себе воздействие атомного взрыва.

С 1959 года началось освоение площадки Дегелен для подземных испытаний. В горах, примерно в 100 км южнее Курчатова, делали штольни, командные центры, прокладывали кабели, устанавливали измерительные приборы, фиксирующую аппаратуру… Как рассказала в свое время бывший директор института радиационной безопасности и экологии Национального ядерного центра РК Лариса Птицкая, всего на Дегелене было освоено 5 площадок, создана густая сеть из 181 горизонтальной штольни. Здесь провели 209 испытаний с подрывом 223 ядерных зарядов.

В военно-инженерную инфраструктуру «одели» площадку Балапан, где провели в общей сложности 130 ядерных взрывов. А также площадки Сары-Узень, Телькем и другие. Полигон имел железную дорогу, соединяющую его с Семипалатинском, сеть бетонных и асфальтированных дорог, водопроводы, ЛЭП, линии связи. Без преувеличения, объект был государством в государстве. Он напрямую подчинялся генштабу Министерства вооруженных сил СССР – впоследствии главному управлению Министерства обороны СССР.

В своей книге «Эпицентр мира» Нурсултан Назарбаев, занимавший в 1984 году пост главы Правительства Казахской ССР, так описывает попытки получить информацию о происходящем на степном полигоне: «На все мои запросы, адресованные в соответствующие инстанции и кабинеты военного ведомства, приходили или просто уведомления, что запрос принят к сведению, или стандартные ответы: «Уважаемый Нурсултан Абишевич! В ответ на Ваш запрос касательно деятельности Семипалатинского испытательного полигона г. Курчатов от такого-то числа, настоящим уведомляем, что, по имеющимся данным, каких-либо отрицательных воздействий или последствий на здоровье гражданского населения, проживающего вблизи СИЯП, и экологию не подтверж­дается...» И так далее».

И все-таки всесильное, казалось бы, военное ведомство удалось остановить. История закрытия объекта сегодня известна во всем мире: сначала под давлением антиядерного движения «Невада – Семипалатинск» были остановлены испытания ядерного оружия. В 1991 году Первый Президент Нурсултан Назарбаев подписал Указ о закрытии СИЯП. А в декабре 2009 года Генеральная Ассамблея ООН утвердила дату 29 августа Днем действий против ядерных испытаний.

«Полное прекращение ядерных испытаний является одним из ключевых средств достижения цели построения мира, свободного от ядерного оружия», – говорится в тексте резолюции ООН.

Работы непочатый край

С 1990 года полигон замолчал. Однако Опытное поле, Дегелен, Балапан и другие площадки остались нашпигованными военно-инженерной инфраструктурой. И охранять их было некому: в 1994 году воинские части были расформированы и выведены.

Как сообщила в 2004 году заместитель гендиректора НЯЦ РК Ирина Тажибаева, республике досталось наследство в виде 1 216 боеголовок для межконтинентальных баллистических ракет, комплекс ядерных стратегических сил в виде ракет СС-18 и тяжелых бомбардировщиков
ТУ-95, шахтные пусковые установки, научно-исследовательская, добывающая и производственная структуры для создания оружия массового уничтожения.

– По инициативе Нурсултана Назарбаева Казахстан объявил о своем безъядерном статусе, – отметила Ирина Тажибаева в ходе международной конференции «Ядерный век: наука и общество». – Была принята программа поддержки режима нераспространения с названием «Совместное уменьшение угрозы». Она включала ликвидацию инфраструктуры ядерных испытаний и реабилитацию радиоактивно загрязненных территорий.

Одним из первых опытов новой программы стали работы на площадке Дегелен в 1995 году. Здесь, в штольне 108-К, осталось взрывное ядерное устройство, которое, как выяснили специалисты, невозможно было разобрать. Только на месте уничтожить.

«Работы проводились вместе с российскими коллегами, – раскрыл подробности операции журнал «Вестник университета «Семей». – Устройство пролежало 4 года в заброшенной штольне в массиве горной породы. В каком оно состоянии? Опыта уничтожения ядерного устройства накладным зарядом не было ни у кого в мире. Решили сделать обходной штрек и использовать специальный накладной заряд химического взрывчатого вещества без ядерного энерговыделения».

31 мая 1995 года «изделие» ликвидировали, данный факт зарегистрирован методами дистан­ционного контроля.

В том же «Вестнике» в публикации «Проведение совместного эксперимента по контролю» ученые раскрыли технические детали работ на площадке Балапан. В некоторых скважинах, где больше 10 лет назад прошли ядерные испытания, началось горение природного газа и даже взрывы. Это объяс­нили бли­зостью угольного место­рождения. Например, на скважине «Глубокая», где в 1977 году испытали два заряда общей мощностью около 70 килотонн, через 15 лет в результате газового взрыва образовалась воронка диаметром более 30 м.

Ясно, что с такими «сюрпризами» казахстанские ученые не смогли бы справиться в одиночку. На помощь пришли достигнутые по инициативе Нурсултана Назарбаева договоренности с США и Россией. Партнеры профинансировали и поддержали масштабные работы.

«Технология уничтожения шахтных пусковых установок предусматривает удаление оголовка взрывом, засыпку грунтом и выравнивание поверхности, – привел подробности научный журнал. – Скважина 1419, где было выявлено опасное загрязнение грунтовой воды радионуклидами, засыпана отдельными порциями, чтобы исключить ее выход на поверхность. На заключительном этапе верхняя часть обсадных труб была смята взрывным способом».

К середине 2000 года программу, казалось, завершили. 29 июля в присутствии отечественных и зарубежных СМИ, политиков, ученых была устроена демонстрация взрыва в 100 тонн гранулотола, которым завалили последнюю штольню полигона. Всего, как отчитались представители казахстанско-американской программы, были уничтожены 181 штольня и 13 скважин. Считалось, что в ликвидации военной инфраструктуры СИЯП поставлена точка.

Однако реалии оказались иными. Как признался в свое время первый заместитель гендиректора НЯЦ, доктор физико-математических наук Женис Жотобаев, огромная территория в 18,5 тыс. кв. км стала местом «черных» диггеров, охотников за металлоломом.

– За годы после последних испытаний все вроде пылью, осадками упаковалось, а сейчас, когда вскрывают, все опять разносится ветром, через эрозию почвы, – сетовал ученый. – Есть сведения, что группы, промышляющие продажей металлолома, вскрывают штольни, используя даже тяжелую технику. Мы знаем основные места загрязнений, но не в наших силах их реабилитировать. Сорок лет военные всего Союза вели испытания, а наследство досталось нам. Такой объем вообще одно государство не потянет. Например, чтобы уверенно сказать, что на данном квадрате все чисто, нужно взять пробу с каждых 10 квадратных сантиметров. Если все они будут отрицательными, здесь нет радиации. А если взять одну пробу с площади в 100 квадратных километров, о какой вероятности можно говорить? Отошел на шаг, а там загрязненная земля. Территория полигона сопоставима с такими странами, как Бельгия, Израиль. Представьте, как взять под охрану такую площадь, где найти средства? Одному нашему государству с этой проблемой не справиться.

И вновь благодаря полити­ческой воле Елбасы в рамках «Совместного уменьшения угрозы» возобновились проекты. Удалось укрыть бетоном зараженный радиацией участок размером с футбольное поле, законопатить цементом «колбы» на Дегелене с остатками ядерного материала, замуровать туннели с излучающими кабелями, фрагментами оборудования и аппаратуры… На многих участках появились охранные системы, включая видеокамеры и детекторы движения. Курчатовцам передали беспилотник для дистанционного мониторинга.

Одним из последних совместных проектов, о котором сообщили уже в мае текущего года, стало возведение барьеров на Опытном поле. Сооружения должны исключить несанкционированный доступ охотников за металлом к опасным объектам.

«Агентство по уменьшению угрозы Министерства обороны США (DTRA) вновь стало парт­нером НЯЦ, чтобы устранить остающиеся риски, – значится на сайте посольства и консульства США в РК. – Предстоит много и усердно работать. Первоначально материал, оставшийся после некоторых атмосферных или наземных испытаний, оставался равномерно распределенным на поверхности. В некоторых случаях было возможно выкопать эти скопления и вывезти их на безопасное хранение за пределами площадки. В других случаях, когда материал был менее концентрированным, приходилось вспахивать участки и дополнительно разбавлять материал, чтобы его было труднее обнаружить. Команда НЯЦ продолжает проводить реалистичную радио­логическую оценку территории на Семипалатинском полигоне. Сегодня она завершена более чем на 70%. Вся территория будет обследована к 2021 году».

Мирный атом

В 2012 году в ходе саммита по вопросам ядерной безопасности в Сеуле Нурсултан Назарбаев высоко оценил помощь стран-парт­неров в программах нераспространения ядерных материалов.

«Наша работа является хорошим примером по обеспечению безопасности, – отметил Первый Президент. – Мы ликвидировали шахтно-пусковые установки баллистических ракет с 1 100 бое­головками. Также мы совместно работали, чтобы уничтожить инфраструктуру и не дать распространение этих материалов».

Сегодня, если на бывшем полигоне и срабатывает аппаратура, то только при фиксации сейсмических явлений сетью геофизических станций НЯЦ. В режиме онлайн они передают в международную сеть данные всех сейсмособытий на Земле, тем самым контролируя возможные несанкционированные ядерные взрывы. То есть помогают мониторить соблюдение Договора о всеобщем запрещении ядерных испытаний.

В НЯЦ разрабатывают проекты атомной энергетики, в том числе регламенты на случай аварий вроде Чернобыльской или на Фукусиме. Здесь получили лицензию на транспортировку ядерных радиоактивных материалов по территории Казах­стана. Развивают радиационные технологии в области медицины и производства материалов. Ведут академические и прикладные исследования с использованием реакторов.

– ТОКАМАК расшифровывается как тороидальная камера с магнитными катушками, – рассказал в свое время главный инженер Национального ядерного центра Олег Пивоваров. – Он создает высокотемпературную плазму, чисто материаловедческая машина. Плазма – это состояние, когда атомы освобождены от электронных оболочек, ободраны, ядра и электроны вперемешку. Частицы образуют плазменный шнур с энергией порядка 10 килоэлектрон-вольт. На исследуе­мые образцы идет тепловое излучение до 20 мегаватт на квадратный метр. Для сравнения: в соплах ракетных двигателей максимальные тепловые потоки – до 100 мегаватт на квадратный метр, причем они работают всего несколько секунд, прогорают и испаряются. Наша цель – достичь более прочных материалов.

Словом, современный Курчатов – это город ученых, занимающихся исключительно мирным атомом и во имя мира. Такова политика страны, 29 лет назад добровольно отказавшейся от статуса ядерной державы. Как говорят в НЯЦ, Казахстан никогда не повернет течение энергии мирного атома на воен­ную стезю.

«Я считаю, Казахстан, который закрыл полигон, отказался от ядерного оружия, помог вздохнуть свободно всему человечеству, – выразил убеждение Елбасы в 2016 году в интервью японскому информационному агентству «Киодо Цусин». – Представляете, столько оружия в таком государстве. Это могло попасть в руки любого человека. ...Поэтому мы приняли взвешенное решение убрать эти ракеты и дальние бомбардировщики поменять на военные самолеты, которые нам нужны были, на военную технику. И продать топливо, находящееся в боеголовках ядерных ракет, получить деньги за это и получить инвестиции».