По зеленому счету

Дорогого стоит

Кормит, согревает, защищает… В народе лес всегда сравнивали с верным другом и помощником. А наука знает еще свойства леса как экобиосреды. Он формирует и регулирует речные стоки, защищает берега, удерживает влагу, очищает воздух, создает микроклимат, хранит биологическое разнообразие, дарит условия для отдыха. С недавних пор в Лесном кодексе даже появилась такая отдельная норма – лесные экологические системные услуги. Она подразумевает все выгоды, которые могут дать лесные блага.

Как сообщил менеджер проектов Программы развития ООН ­(ПРООН) в области сохранения биоразнообразия, экосистем и «зеленой» экономики Талгат Кертешев, по данным республиканского Комитета по статистике, доля лес­ного хозяйства в ВВП Казахстана занимает 0,01% – под микроскопом не разглядишь. Соответственно, и отношение государства к этому сектору особым вниманием, мягко говоря, не блещет. У лесников самая низкая в стране зарплата, у лесхозов, заповедников и парков – отсталое техническое оснащение.

– Стали разбираться и выяснили, что по используемой в стране методике лес учитывается только в качестве древесины, – пояснил представитель ПРООН. – В индустриально развитых странах все иначе. Например, в Австрии, Германии лесное хозяйство занимает в ВВП не менее 2%, в США этот показатель еще выше. Там, помимо сырьевой составляющей, учитываются еще и экосистемные услуги, а у них есть своя цена. Вот только один показатель. На мировом углеродном рынке поглощение одной тонны СО2 стоит примерно 30 евро. Мы знаем, что в Казахстане площадь, покрытая лесом, составляет 12,6 миллиона гектаров. Казах­станские леса ежегодно поглощают примерно 15 миллионов тонн углекислого газа. Но этот вклад никем до сих пор не учитывался и не оценивался.

Сейчас, по словам Талгата Кертешева, специалисты разрабатывают для республиканского Комитета лесного хозяйства и животного мира современную методику. До 2025 года все лесхозы, заповедники, парки, резерваты, рыбные и охотничьи хозяйства смогут по-новому определить ценность своих биоресурсов. И тогда выяснится, чего реально стоит отечественный «зеленый» сектор. У эксперта нет сомнений, что в итоге это будут те же 2% ВВП, как в среднем в мире.

Уже есть «пилоты». В Каркаралинском нацпарке взяли всего 5 видов экосистемных услуг и провели расчеты на основе международной методики. Получили 13 млрд тенге. Похожую сумму дал такой же учет в недавно созданном Иле-Балхашском резервате. Другими словами, природные учреждения доказали, что, как минимум, не сидят на шее у государства.

– Когда биологи начинают просить денег на свои проекты и рассказывают про эндемичные и краснокнижные виды, финансис­ты отвечают: «Звучит хорошо, но как измерить пользу?» Мы же на конкретных примерах, – говорит эксперт, – смогли показать ту самую пресловутую «экономичес­кую целесообразность».

Если оценивать лес в совокупности – стоимость древесины, водосберегающие функции, поглощаю­щий потенциал, рекреационные услуги – все вместе делает лесное хозяйство далеко не бедным или отстающим, как представляется сегодня. А превращает в один из основных секторов экономики, природный фактор обеспечения здоровья и благополучия граждан.

Ваше превосходительство – лесник!

Одновременно казахстанских лесников учат международным стандартам в определении категорий лесов. К насаждениям высокой природоохранной ценности относятся, например, такие, где большое биоразнообразие, редкие или исчезающие виды, ландшафт­ные особенности, многочисленные родники, ручьи, озера, реки… Практически все это – зеленые массивы Восточного Казахстана.

К сожалению, за последнюю четверть века никто глубоко не оценивал их состояние. Какие изменения произошли в насаждениях, объемах лесовосстановления, наконец, в численности и составе самих лесников, их способности бороться с пожарами?

В нынешнем году представители ПРООН с помощью голландских специалистов взялись за такой независимый анализ, по его итогам будут выработаны рекомендации. Однако опытные лесники и сегодня готовы назвать главные проблемы. Это отток из профессии квалифицированных кадров, опустение лесных поселков, низкий уровень лесной науки, слабая подготовка специалистов в отечественных вузах.

– Лесничий – как главный инженер на предприятии, – считает представитель региональной ассоциации лесной, деревообрабатывающей и мебельной промышленности Владимир Резанов. – Он одновременно производственник, технолог, экономист, эколог. Должен уметь читать и составлять карту, знать флору, фауну, геодезию, разбираться в лесопатологическом мониторинге, способах предотвращения и борьбы с пожарами. Лесничими всегда становились специалисты с высшим образованием, большим опытом работы и умением вести научные наблюдения. В зоне ответственности одного лесничего – от 30 до 100 тысяч гектаров. И вся эта территория – живой природный организм со своими обменными процессами, сменой поколений, болезнями, обновлениями. Еще первые лесничие, по словам специалиста, оставили наблюдения, что больше всего с лесом борется… трава. Вплоть до того, что выделяет химические вещества, чтобы деревья не росли. Если семена хвойных пород могут храниться под пологом деревьев десяток лет и прорастают, как только наступает благоприятный момент, то в траве эти шансы нулевые – их съедают грызуны. Это только штрихи к тому, что нужно знать и учитывать. В любое время года лесник обязан проверить свой объезд, оценить опасность возгорания, санитарное состояние, возможность распространения вредителей. Сделать замеры, записи, отвести лесосеку. Тайга есть тайга, всякое может случиться. Летом он может пострадать от укуса клеща или оказаться в очаге пожара. Зимой – попасть под лавину. В Восточном Казахстане знания и опыт зачастую передавались по наследству, здесь на протяжении столетий существовали династии лесников. К сожалению, сегодня социальный статус этой профессии ниже некуда.

– Сейчас в лесхозах трудятся энтузиасты, – говорит специалист. – Нет транспорта – лесник делает объезд на своей лошади. Нет рации – без связи идет в тайгу, и если надо, на несколько дней. И все это за самую скромную зарплату. В Польше, не самой богатой стране Восточной Европы, зарплата лесничего почти 2 тысячи евро. У него обязательно есть помощник, вместе они следят за территорией максимум в 2 тысячи гектаров. Там на должность лесника конкурс, предпочтение отдают имеющим высшее образование. У нас, бывает, приходят люди даже без среднего технического образования. Многие, кто жил в лесных поселках или на кордонах, сегодня перебрались в город. Их вытолкнули трудности – отсутствие медицинской помощи, школы для детей, дорог. Какая отдача от лесника, если он появляется на участке наездами?

В областном архиве Восточного Казахстана есть любопытнейший документ XIX века, в котором обращение к местному леснику начинается со слов «Ваше превосходительство!». Как рассказали историки, изначально штат этих специалистов в России формировался из образованных флотских офицеров. Они умели вести наблюдения, делать измерения, расчеты. Владели немецким и французским языками, чтобы свободно знакомиться со специальной литературой. Даже мундиры лесников были похожи на морскую форму, только с другими нашивками. С XIX века за восточноказахстанскими лесами приглядывали выпускники ведущих университетов. В 1885–86 годах здесь были проведены первые лесопромышленные изыскания. По сути, первое лесоустройство. У каждого лесничего была своя плантация, велись многолетние научные исследования по разным темам. Один изучал всхожесть, другой – методы борьбы с вредителями, третий – как избавиться от оврагов... Записи в виде деловых бумаг передавались преемникам. В 1959 году, то есть ровно 60 лет назад, в бывшем Лениногорске, сейчас Риддере, была создана Алтайская лесная опытная станция. С помощью лесной науки в Казахстане научились из древесины получать тысячи видов продукции.

Знания – сила

Как отметили и в ПРООН, и в ассоциации, на сегодня действующая система подготовки лесных кадров не выдерживает критики. Если раньше профессиональные знания давали в двух вузах, то сегодня – в 12. И где столько профессоров нашли? «Учебников нет, карт нет, лесоустроительных материалов нет, – высказались о таком обучении в ассоциации. – В учебном плане нет даже такого основного курса, как геодезия. Теодолитом пользоваться не умеют, высотомером не умеют. А ведь это инструменты, обязательные для работы в лесу. Даже в страшное время «красного террора» лесных специалистов не трогали, потому что их некем было заменить без ущерба для природы».

Хромает также система переподготовки. В свое время руководители лесоучреждений проходили курсы повышения каждые 3 года, инженеры – раз в 5 лет. Считалось, что лесник обязан учиться всю жизнь. В Щучинске действовал Институт повышения квалификации. В 1997 году он был ликвидирован, и по сей день, по словам Талгата Кертешева, уполномоченный орган – Комитет лесного хозяйства и животного мира Минсельхоза – не восстановил это важнейшее учреждение. Да если бы и захотел, для этого уже нет ни учебных программ, ни методик…

В текущем году в республике сделали первый шаг: при поддерж­ке ПРООН разработали учебные модули для специалис­тов особо охраняемых природных территорий. В частности, для сот­рудников научных отделов, туризма и экопросвещения, охраны, экономистов. Они уже прошли одобрение научно-технического совета. На очереди разработка еще 15 модулей для работников лесхозов по вопросам лесовосстановления, борьбы с болезнями, вредителями, пожарами и т. д. В ПРООН планируют использовать опыт Финляндии – мирового лидера в лесохозяйственных и лесопромышленных технологиях. Как только программы поступят в министерство, там смогут ходатайствовать перед Минфином о выделении денег на курсы.

– Пока мы по своей инициативе внедряем международный опыт, – рассказал менеджер проектов ПРООН. – В июле, например, провели обучение сотрудников восточноказахстанских и павлодарских заповедников, нацпарков и резерватов. Эти учреждения расположены в отдаленных районах, им остро не хватает новых знаний. С 2017 года для казахстанских особо охраняе­мых природных территорий законодательно введено финансирование исключительно на основе 5-летнего менеджмент-плана. Только такой принимают на рассмотрение в Минсельхозе и Минфине. Мы учили специалистов самому элементарному – определять на 5 лет цели, задачи, бюджет. И знаете, почти от всех звучали признания, что они сильно отстали, что новые знания крайне важны.

Что необходимо для того, чтобы в лесное хозяйство вернулись высокопрофессиональные кад­ры? По мнению Талгата Кертешева, необходима система профессионального образования. Для республики достаточно двух вузов, где исторически давали крепкую профильную подготовку, – в Алматы и Щучинске. И двух техникумов – в Риддере и Боровом. От остальных псевдофакультетов, не подкрепленных профессорско-преподавательским составом и технической базой, следует отказаться. Кроме того, необходимо повышение статуса профессии.

По примеру того, как построена поддержка молодых педагогов или медиков, выпускникам лесных специальностей нужно также выплачивать подъемные в сельской местности, обеспечивать их жильем. В ПРООН рассчитывают, что Правительство РК в ближайшее время займется этой проблемой.

Во всем мире леса считаются экономическим и экологическим козырем. Еще лет 30 назад мос­ковский ученый-лесовод Павел Васильев привел любопытные сведения. В Англии, потерявшей за годы войны не только леса, но даже национальные парки, правительство отдало под насаждения несколько десятков тысяч гектаров пастбищ. Экономисты подсчитали: несмотря на то что потеря каждого гектара будет означать утрату 35 кило баранины и 9 кило шерсти, прямые и косвенные выгоды от леса их перекроют. По той же причине во Франции за 30 послевоенных лет под лесовосстановление отдали 2 млн га.

В нашей республике с 2018 года осуществляются масштабные проекты по сохранению ключевых экосистем. В Восточном Казахстане экологов волнуют лесные и горные экосистемы. В Алматинской, Жамбылской и Туркестанской областях – состоя­ние экосистем рек Или, Сырдарьи и Чарына с их пойменными насаждениями. В ПРООН считают, что Казахстан с его особо охраняемыми природными территориями, занимающими 2,6% от площади страны, сильно отстает от мирового уровня. В Северной и Южной Америке, во многих странах Европы этот показатель достигает 40%.

– У наших лесов большой потенциал, – заключил менеджер ПРООН. – Они дают возможность зарабатывать. Но главное – мы должны сохранить способность экосистем к восстановлению, чтобы передать их в таком же виде будущим поколениям. А для этого республике нужны грамотные, знающие специалисты.