Патриот, принцесса и телега впереди лошади

На востоке страны сою и подсолнечник называют культурами будущего. Спрос на них растет год от года. По данным экспертов, Китай готов ежегодно ввозить 85 млн тонн сои, а объем потреб­ления растительного масла в этой стране составляет 32 млн тонн в год.

Только подсолнечного масла Поднебесная ежегодно импортирует свыше 800 тыс. тонн. Не надо быть специалистом, чтобы понять, какие перспективы открывает соседняя страна для поставок казахстанской аграрной продукции. Это даже не «окно», а океан возможностей!

В Восточном Казахстане, помимо небольших цехов, действуют пять маслозаводов, а шестой, годовой мощностью 1 тыс. тонн – строится.

Считается, он полностью закроет в регионе проблему сбыта семян подсолнечника и позволит отказаться от экспорта сырья в пользу более дорогой готовой продукции.

Ежегодно под посевы мас­личных в области отводится не меньше 35–40% земель. В прошлом году они заняли, например, 480 тыс. га из 1 360 тыс. га пашни. При этом запросы крестьянских хозяйств постоянно растут. Как рассказали специалисты Восточно-Казахстанской сельскохозяйственной опытной станции, аграрии ищут сорта и гибриды, превосходные во всех отношениях.

– Если это подсолнечник, производителям сельхозпродукции нужна масличность не ниже 50%, – пояснила заведующая лабораторией селекции подсолнечника отдела масличных культур Ольга Гаврилова. – Все больше требуется гибридов с высоким содержанием олеиновой кислоты – она определяет приятный вкус масла и считается полезной для здоровья. Если это соя, смотрят, чтобы содержание белка было не меньше 42%. Сам рынок диктует параметры.

Крестьянам важна урожайность. Чем больше они соберут и сдадут, тем больше заработают. Второе условие – оптимальный в условиях алтайского климата вегетационный период. У нас в области мало орошаемых земель, в основном богара, поэтому важно, чтобы хватило влаги. Третье – устойчивость к заболеваниям и технологичность, главам крестьянских хозяйств нужно, чтобы посевы не полегли, если будет работать современная техника.

В последние годы аграриев востока агитируют заняться соей. На отраслевых совещаниях глава региона Даниал Ахметов не раз указывал на экономическую вроде бы выгоду: при урожайности бобов, схожей с зерновыми, цена на них вдвое выше. Крестьяне, что называется, мотают на ус, соглашаются. И… продолжают отдавать поля под традиционные пшеницу и подсолнухи.

Как отметили в отделе мас­личных культур, сельское хозяйство – вообще невероятно консервативная отрасль. Главы хозяйств долго присматриваются к новым культурам, изучают их востребованность на рынке. Просчитывают экономическую эффективность, смотрят технический парк – есть ли возможность посеять и убрать? Выбирают сорта, оглядываются на другие хозяйства – какие у них результаты… Никто не бросается, как в омут с головой, не спешит рисковать деньгами.

Как подчеркнула заведующая отделом масличных культур Лариса Мерк, если у неприхотливого подсолнечника рентабельность начинается с урожайности 8 ц с га, с соей подход «посадил – и ладно» не пройдет. Область объединяет 5 совершенно разных зон земледелия, и далеко не везде влаги для этой культуры будет достаточно.

– Соя – это принцесска, – с улыбкой комментирует руководитель отдела. – Она тяжело переносит засоренность сорняками, любит разные подкормки. На поле нужно бывать минимум дважды в неделю – вносить гербициды, удобрения. Многое еще зависит от того, выпали ли дожди на цветение и после него.

По словам селекционера, высокие урожаи сои наблюдаются там, где выдержаны агрономичес­кие рекомендации, или по-научному – агрофон. И желательно еще, чтобы «небесная канцелярия» не подвела – «прописала» дожди во второй половине лета. Однако на казахстанском Алтае июль и август, наоборот, зачастую засушливые. Сортов, адаптированных к таким условиям, раз-два и обчелся. Кто-то пробует купить семена, сеет между делом в расчете на авось. Но в итоге остается разочарованным.

– Мы сразу предупреждаем хозяйства: если сое в вашем севообороте не отведено место номер один, высокий урожай не получите, – говорит завотделом. – Вряд ли стоит рассчитывать, что прямо завтра бобы займут половину всех посевов. Такого не будет. Какой бы перспективной культура ни казалась, интерес к ней сдерживает отсутствие в регионе переработки. Если подсолнечник достаточно собрать, чуть подработать, и любой маслозавод тут же заберет и заплатит деньги, то с бобами такого нет.

Сдать их на переработку некуда. Спрос на внутреннем рынке могли бы обеспечить птицефаб­рики, но многие из них привозят почему-то сою из Аргентины... Видимо, так выгодней. На сегодня самым активным покупателем является Китай, правда, у него высокие требования к продукции.

Дайте что-то новое

Для Восточного Казахстана на опытной станции уже выведено 4 сорта сои и в перспективе задуман пятый – с высокой урожайностью, повышенным белком и одновременно коротким сроком вегетации. По словам Ларисы Мерк, сорт «Бiрлiк КВ», сразу давший на богаре в предгорной зоне по 30 ц с га, подходит для Глубоковского, Шемонаихинского районов, а также района Алтай.

Для южного Урджарского района, где весна наступает раньше и тепла всегда больше, селекционеры вывели сорта «Баян» и «Восточная красавица». В прошлом году на сортоиспытание передали еще линию «Алуа».

Имена новым разработкам в отделе придумывают всем коллективом, шутят: как корабль назовешь, так он и поплывет. Здесь видят, что хозяйства, получившие успешный опыт работы с соей, продолжают заниматься этой культурой. Никто не бросает.

– Многим нужна консультация, и наши специалисты выезжают на поля, – рассказала руководитель. – Подсказываем норму высева, способы уборки. Но этого мало. С прошлого года мы изменили подход: заложили демонстрационные участки и прямо на месте стали проводить семинары. Этой весной вновь посеяли четыре наших сорта, причем на обычных землях, без повышенного содержания гумуса. Специально выбрали участки рядом с трассой, чтобы удобней было смотреть.

Заложили малую норму высева, сделали междурядье, чтобы показать, как растение реагирует на загущенность. У нас не ставится цель получить на демонстрационных участках высокий урожай, цель – научить. В июне проведем день сои. Привезем людей, они все увидят своими глазами, зададут вопросы, получат сразу ответы. Еще 250 гектаров отвели под семенные участки, и на следующий год сможем обеспечить хозяйства семенами нашей селекции.

Для аграриев, занимающихся подсолнечником, наука Восточного Казахстана создала шесть гибридов: «ВК НИИСХ-2011», «Казахстанский-5», «Юбилейный-40», «Сункар», «Казахстанский-465». Плюс последняя разработка – «Достык УК». Кроме того, на опытной станции вывели четыре сорта: «Патриот», «Заря Востока», «Скороспелый-40», «Гульбагыс». И селекционеры не останавливаются ни на день, постоянно продолжают работу.

По словам научных сотрудников, рынок все время ставит новые задачи: найти линию, которая даст урожайность еще больше, вывести сорт, чтобы процент масла или белка стал еще выше. Понятно, что селекционеры – не чародеи, а опытная станция – не институт магии и волшебства. Нет такого вида, чтобы масло само потекло из семечек, у каждого есть биологический предел.

Но если возникает гибрид с масличностью на 1–2% выше, это уже научная победа. Если появляется сорт сои не с двумя семенами в бобе, а с четырьмя, это – сенсация. Причем каждый из гибридов и сортов ученые подбирают под определенную природно-климатическую зону, прежде всего в пределах региона.

– Проходит какое-то время и крестьянские хозяйства говорят: дайте что-то новое, – пояснила заведующая лабораторией Ольга Гаврилова. – Любой сорт или гиб­рид создаются под те условия, где расположена селекционная точка. Наша находится в северной части области, мы ближе к Сибири. Поэтому, когда сюда привозят зарубежную селекцию из Европы, она не всегда демонстрирует себя с лучшей стороны. Здесь нет такой влажности, как, например, в Австрии или в Украине. А вот мы можем предлагать наши сибирские экотипы хозяйствам Северного Казахстана и соседнего Алтайского края.

К слову, россияне брали на пробу восточно-казахстанские гибриды и остались довольны. Единственное, что сдерживает – законодательство РФ запрещает сеять семенной материал, если он не прошел районирование.

Вспышка культуры

Выведение сортов и гибридов в чем-то сродни возведению масштабного здания сложной архитектуры. Это творчество. Сначала селекционер в воображении «проектирует» свое идеальное растение. Представляет, как оно должно выглядеть, какими качествами отличаться. Сотрудники опытной станции признались: обычно вдохновение вызывает вид цветущего поля, растения словно подсказывают, какими они могут стать.

Для создания гибридов выбирают две линии – материнскую и отцовскую. Пыльцу имеет только «папа», у «мамы» ее нет, она стерильная. Но при их скрещивании происходит гетерозис, или проще говоря, вспышка качеств. Потомство показывает превосходную степень продуктивности, масличности, устойчивости к болезням, климатическим перепадам.

Подбор родительских линий – долгий экспериментальный процесс, материнскую приходится скрещивать с огромным количеством отцовских. Лучшие варианты отбираются из года в год. Главное требование к «отцу» – способность к плодородию, или по-научному – восстановление фертильности. От «мамы» требуется постоянство во внешних свойствах.

Сначала – скрещивание проводится в питомнике, отобранные лучшие образцы передаются на предварительное испытание. Следующий этап – конкурсное испытание, на которое допус­каются только «чемпионы»... Отбор идет до тех пор, пока не будет получена идеальная пара. В целом на создание гибрида подсолнечника от момента закладки исходного материала до готовой линии уходит 7–8 лет.

Творческим, но невероятно трудоемким является создание нового сорта. Из моря растений научные сотрудники сначала отбирают образцы, отвечающие критериям внешней стабильнос­ти, – с одинаковыми листочками, бобами, равным количеством веточек… Это единичные экземпляры, но только они получают право продолжить участие в селекционном соревновании.

Дальше растения испытывают на урожайность, скороспелость, на поведение при поливе и на богаре. Отбор проходят лучшие из лучших, которым устраивают новые испытания на содержание, например, масла или белка, на устойчивость к болезням. По словам ученых, с учетом начальной массовой селекции, то есть от задумки до получения готового сорта, проходит примерно 15 лет.

– Для работы необходим изначальный генофонд, – рассказала Ольга Гаврилова. – Это отдельная работа на уровне научного проекта. Нужно посеять, посмот­реть, оценить. Если речь идет о подсолнечнике, посевы следует изолировать, потому что данная культура – перекрестник, сразу чужую пыльцу хватает.

Дальше полученные чистые семена необходимо поместить на хранение. Поддержание генофонда в жизнеспособном состоя­нии требует больших усилий, но без этого невозможны новые гибриды и сорта. В стране давно говорят о генном хранилище, для него вроде место выделили. Селекционеры ждут такой банк. Обязательно нужно сохранять генофонд.

Вместе с тем мало вывести сорт или гибрид. Нужно еще создать достаточный семенной фонд. По словам Ларисы Мерк, в прошлом году многие после знакомства с демонстрационным участком сои захотели получить такие же посевы. Запросили у станции семена. А их еще нет.

Новый сорт – это запас в 2-3 кг семян, в лучшем случае – десять. А на производственные посевы нужно 10–12 тонн семян на каж­дые 100 га. Чтобы наработать такое количество, требуются годы.

– Раньше действовала система семеноводства, – пояснила руководитель отдела. – Наука на маточных участках получала элиту высочайшей репродукции, ее передавали семеноводческим хозяйствам, которые в свою очередь производили для крестьян семена от суперэлиты до 1–2 репродукции. Сейчас к семеноводческим хозяйствам предъявляются особые требования. Некоторые предприниматели вроде загораются, начинают оформлять документацию, а там много тонкостей. И бросают. Как ни крути, чтобы получить результат в сельском хозяйстве, нужны знания и терпение.

Кушать хочется всегда

В Интернете гуляет фотомем: на трех одинаковых картинках изображен один и тот же трактор, вспахивающий поле. Под одной написано «обычный год», под другой «война», под третьей «коронавирус». Смысл простой: что бы вокруг ни происходило, сельское хозяйство пашет.

Как рассказали сотрудники научного учреждения, в разгар режима чрезвычайного положения и карантина, когда все закрылись дома на само­изоляции, им звонили и спрашивали: работают ли они как служба жизнеобес­печения города. Селекционеры отвечали: «Работаем как служба, которая обеспечивает жизнедеятельность страны». Звучит, может, и пафосно, но на сельском хозяйстве, действительно, все держится. Вирус вирусом, а посевная – по расписанию, иначе придет голод.

Более того, ситуация с пандемией со всей остротой показала стратегическую важность продовольственной самодостаточности. Стоило приостановиться поставкам грузов из-за рубежа, страна получила скачок цен. Чеснок, яблоки, лимоны подорожали втрое, поднялись цены на большинство овощей, мясо, крупы… А если вторая волна COVID-19? Как заметила Лариса Мерк, зарубежные сорта и гиб­риды могут казаться привлекательными, но где гарантия, что в случае пандемии и закрытия границ не возникнут обстоятельства, когда в их ввозе откажут?

– На Западе более полувековой опыт селекции, причем без трудностей, подобных нашему переходному периоду, – поделилась рассуждениями руководитель отдела. – Но думать, что все лучшее только у зарубежной науки, неправильно. У нас немало своих наработок, созданных именно для казахстанского климата. Вообще отечественная селекция – это такая телега, которая катится впереди лошади, точнее, трактора. Если ее остановить, потом потребуется много сил, чтобы снова запустить движение. Аграрная наука обеспечивает национальную продовольственную безопасность.

В отличие от Запада, где селекционеры работают по заказам крупных компаний, в нашей республике финансирование проектов в области селекции берет на себя государство. Это и понятно: сельхозтоваропроизводителям не интересна работа, результат которой в лучшем случае появится через 5 лет, а деньги на нее нужны сегодня. Причем, немалые. Научные проекты требуют оборудования, техники, штата сотрудников. Как отметили специалисты, возможно Казахстан в свое время придет к европейской модели сотрудничества науки и бизнеса, но пока очень важно, чтобы поддержку оказывало государство.

– У нас в республике в принципе нет профессиональной подготовки селекционеров, – заключила руководитель отдела опытной станции. – Приходят люди с био­логическим, агрономическим и даже техническим образованием. Базовые знания, конечно важны, но, по большому счету, селекционером нужно родиться. Если ты исследователь, если тобой движет любопытство, тебе интересно экспериментировать, попробовать что-то новое, тогда из тебя выйдет толк. Конечно, такие кадры нужно собирать, беречь и поддерживать.