Как не выгореть дотла

Ментальное здоровье человека в конце XX и в начале XXI века стало приковывать беспрецедентно пристальное внимание. И это, в принципе, не удивительно. Нынешний период уникален: у представителей рода людского на фоне материального и физического благополучия появились время и возможности сконцентрироваться на том, что они чувствуют и думают. Дельфийская максима «Познай себя» еще никогда не была такой популярной, и наука (психология и не только) поспешила человеку на помощь, объясняя ему его поступки, импульсы, эмоции, состояния – хорошие и нет.

Многие объяснения, связанные с самыми распространенными психологическими проб­лемами, оказались настолько своевременными, что начали выходить за пределы обсуждений в исключительно научных и профессиональных сообщест­вах. Так, в повседневный лексикон вошли такие понятия, как депрессия, эмоциональное выгорание, синдром упущенной выгоды, паническая атака, прокрастинация и перфекционизм, хроническая усталость и многие другие, под которыми скрываются различные фобии и расстройства поведения. Причем последние десятилетия, с их постоянно убыстряющимся темпом жизни и новыми стрессорами, многие из проблем стали настоящей «эпидемией».

В их числе, например, уже упомянутое эмоциональное выгорание – симптом, с которым в теории или на практике сегодня знакомы очень многие. В 2019 году Всемирная организация здравоохранения даже включила профессиональный синдром эмоционального выгорания в пересмотренный вариант Международной классификации болезней, подтвердив, что проблема действительно требует к себе самого пристального внимания.

Села батарейка…

Впервые термин «эмоциональное выгорание» в нынешнем контексте появился в обороте еще в 70-х годах прошлого века. Считается, что его ввел американский психолог Герберт Фрайденбергер, который использовал это определение в своей статье, написанной по результатам наблюдения за волонтерами (в числе которых был и он сам), работающими в бесплатной клинике для наркозависимых.

Психолог обратил внимание, что эта работа, сложная и физически, и психологически, со временем начинала сказываться на состоянии людей – волонтеры, изначально занимавшиеся своим делом с энтузиазмом и вовлеченностью, теряли к нему интерес, чувствовали себя подавленными, физически и морально истощенными, были неспособны полноценно выполнять функции, ощущали бессмыс­ленность усилий и апатию. Данный синдром Фрайденбергер и назвал burn-out – выгорание.

Прошло полвека, и сегодня термин «эмоциональное выгорание» знаком очень многим. Равно как и проблема, которую он определяет. Исследования, нацеленные на то, чтобы определить ее масштаб, до сих пор проводились только в развитых странах, и там показатели неутешительные.

Так, например, пару лет назад американский институт общественного мнения Gallup провел опрос среди 7,5 тыс. занятых полный день сотрудников в различных организациях и выяснил, что около двух третей из них имеют опыт эмоционального выгорания на работе.

И Фрайденбергер, и много­чис­ленные исследователи пос­ле него говорили о том, что синд­рому эмоционального выгорания особенно подвержены люди, которым в силу профессиональных обязанностей приходится постоянно контактировать с большим количеством людей. В «группу риска», таким образом, попадают учителя, воспитатели, врачи, социальные работники… То есть специалисты, в деле которых апатия и цинизм по отношению к работе чреваты нехорошими последствиями не только для них самих, но и для их, условно говоря, «клиентов».

Согласно данным ВОЗ, синд­ром эмоционального выгорания не является медицинским сос­тоянием. Проще говоря, выгорание – не болезнь в привычном смысле слова. Оно отнесено к классу «факторы, влияющие на состояние здоровья населения и обращения в учреждения здравоохранения».

Определение Всемирная организация здравоохранения предложила следующее: «Эмоциональное выгорание – это синдром, признаваемый результатом хронического стресса на рабочем месте, который не был успешно преодолен. Он характеризуется тремя приз­наками: ощущение мотивационного или физического истощения, нарастающее психическое дис­танцирование от профессио­нальных обязанностей или чувство негативизма или цинизма к профессиональным обязанностям и снижение работо­способности».

Просыпаться утром уже утомленным и чувствовать себя неспособным сделать шаг в сторону работы, считать свою деятельность бессмысленной, а себя – профессионально несос­тоятельным, испытывать равнодушие к результату труда и раздражение по отношению к коллегам и клиентам… Звучит все это как последствия банальной усталости, физической и психологической. Но если от усталости может помочь хороший отдых – полноценный отпуск, расслабляющий уик-энд, приятный вечер, хобби или спорт, то в случае с эмоциональным выгоранием все гораздо сложнее.

Грубо говоря, burn-out – это усталость настолько запущенная и глубинная, что для «подзарядки» нужно нечто большее, чем просто поваляться денек на диване, сходить в бассейн или заняться рисованием. И хотя психологическим расстройством сам синдром эмоционального выгорания не считается, он может стать причиной многих других проблем – спровоцировать деп­рессию, тревожность, хроническую усталость, бессонницу, злоупотребление алкоголем, вызвать обострение имеющихся хронических заболеваний, появление новых и так далее.

Как отмечается в одной из публикаций Всемирного экономического форума, несмот­ря на то, что пока еще нет подсчетов, во сколько обходится глобальной экономике проб­лема профессионального эмоцио­нального выгорания, есть прог­нозы: «цена» психологичес­ких заболеваний для мира к 2030 году вырастет до 16 трлн долларов. И частично – из-за распространения проб­лемы, известной как burn-out.

Правила самосохранения

«Выгорание – это болезнь времени не только потому, что сейчас она так широко распространена, но и потому, что нехватка времени стала типичным явлением. Тот, кто находит время для себя, уже сделал первый шаг на пути к предупреждению болезни или к избавлению от нее», – написал немецкий психолог Маркус Грабе в своей работе, посвященной синдрому.

Действительно, современный мир – это мир безумных скоростей, в котором часто требуется быть в трех местах одновременно, делать пять дел параллельно и успеть все это еще вчера. Иногда подобный ритм бывает оправдан, но когда такой режим из экстренного становится ежедневным, то лишь вопрос времени, когда от этого начнут страдать и человек, и его работа.

«Ни победа, ни напрасные жерт­вы не приносят ожидаемого удовлетворения – потому что это, по сути, бег за морковкой. Человеческая жизнь больше, чем круглосуточная работа на износ без выходных. Не слушайте тех, кто советует так жить. На четырнадцатом часу рабочего дня вряд ли родится ценная мысль или прорывная идея. Креативность, прогресс и творческий импульс не подчиняются грубой силе», – пишут в своей книге-манифесте «Не сходи с ума на работе» Джейсон Фрайд и Дэвид Хайнемайер Хенссон, основатели успешной IT-компании.

Надо понимать, что предприниматели не призывают просто расслабиться и плыть по течению – трудолюбие важная составляющая любого успеха. Но на данный момент существует уже множество серьезных научных исследований, доказывающих: для профессиональной продуктивности критически важен качественный отдых. Причем не только для тела – разум тоже нуждается в расслаблении (особенно в тех случаях, когда он – основной «рабочий инструмент»).

Компании в развитых странах уже берут на вооружение результаты этих исследований. Так, например, пару лет назад по всем информационным ресурсам прошла информация о том, что в столице Финляндии стали проводить занятия по дневному сну, которые своим сотрудникам оплачивают компании. Причем это были не просто оплачиваемые пол-часа дремы на офисном диване, а действительно занятия – с инструкторами, которые помогали расслабиться, сделать отдых качественным для ума.

Как показали опросы, после такого перерыва работники чувствовали себя более уверенно, повышалась продуктивность.

У ненормированного рабочего графика есть и другая причина. Очень часто в рамки перманент­ного дэдлайна мы вгоняем себя сами – просто потому, что отвлекающих факторов на работе стало гораздо больше. Сегодня почти у каждого на телефоне установлено несколько мессенд­жеров, которые не замолкают чуть ли не круглые сутки и сообщения в которых мы вынуж­дены как минимум оперативно просматривать (вдруг в обилии бессмысленного флуда есть важная информация?). Мы отвлекаемся на социальные сети, телефонные звонки, совещания, мемы, контекстную рекламу, ненужные разговоры – список можно продолжить.

Иногда это вполне осознанная прокрастинация (откладывание работы «на потом»). Иногда – хороший способ отвлечься ненадолго, отдохнуть от текущих дел, чтобы с новыми силами присту­пить к ним после перерыва. Но чаще всего это на автомате выполняемые действия, от которых нет никакой пользы, но на которые уходят наши важнейшие ресурсы – время и силы.

И когда в конце рабочего дня мы недовольны результатом своих трудов, все это чревато еще и внутренним дискомфортом: человек винит себя в своей лени, профессиональной несостоятельности, безответственности… Открывается еще одна дорога к профессиональному выгоранию.

В целом есть ряд универсальных источников стресса, которые способствуют возникновению синдрома эмоцио­нального выгорания. Помимо напряженного ритма работы, это, например, монотонная рутина, неадекватные дэдлайны, незаслуженная критика, неяс­ность целей и задач, слишком высокая ответственность, отсутствие адекватной материальной и моральной оценки труда, недостаточная внутренняя мотивация, даже работа в условиях open space…

Как уже отмечалось, считается, что больше всего подвержены burn-out представители тех профессий, которым приходится работать с людьми, много общаться с ними, решать их проблемы. Однако есть и другие категории. Например, сейчас много говорится об эмоциональном выгорании молодых родителей, которые все свое время посвящают уходу за ребенком.

Эмоциональное выгорание не происходит сразу – стресс накапливается постепенно, внутренняя «батарейка» человека теряет энергию не за один день и даже не за один год. В принципе, если эту самую «батарейку» своевременно и качественно подзаряжать, то выгорания и вовсе можно избежать. Но сложность в том, что люди осознают и, самое главное, признают проблему, когда она уже серьезно запущена.

Вместе с тем, пока burn-out не перерос в полноценную депрессию, с этим состоянием вполне можно справиться самостоя­тельно. Здесь по большому счету две основные задачи: удалить себя от стрессоров, подкосивших «эмоциональную иммунную систему», и найти подходящий способ восполнить внутренние ресурсы.

Пересмотренные приоритеты

Относительно эмоционального выгорания в определении ВОЗ делается уточнение, что данный синдром касается непосредственно профессионального контекста и не должен применяться к опыту из других сфер человеческого бытия. Однако на практике это состояние может серьезно сказаться на качестве жизни человека в целом. Чисто физическое утомление и повышенную раздражительность, вызванные эмоциональным выгоранием на работе, нельзя «запереть», условно говоря, в офисе – с усталостью и раздражением человек приходит домой.

В особо запущенных случаях психологи рекомендуют «выгоревшим» работникам полную смену обстановки. Речь не идет о дауншифтинге, который далеко не панацея и подходит не всем, а о том, чтобы найти себя в другой сфере – найти занятие, которое принесет в жизнь и работу смысл. Как в знаменитой цитате Ницше: «У кого есть «зачем», тот выдержит почти любое «как».

Собственно, есть мнение, что именно здесь и кроется корень проблемы – в потере работником смысла того, что он делает, или даже в изначальном отсутствии оного. Безусловно, очень сложно найти, так сказать, «дело своей жизни», которое будет смыслом и удовольствием само по себе, со всеми успехами и неудачами, результатами и отсутствием оных.

Общество всегда особенно выделяет тех своих членов, которые сумели достичь наибольшего профессионального и личного успеха – это вполне логичное отношение. Но дело в том, что в последние десятилетия массовая культура сформировала и растиражировала на глобальном уровне определенный образ успешного человека. С вариациями в него включена некая «престижная работа» в роскошном офисе с потрясающим видом из окна, роскошная машина, роскошный дом, рос­кошная одежда (и идеальная семья в придачу – со счастливым общением за совместным ужином, с общими хобби, отпуском на море и далее по списку).

Эта «картинка с обложки» в условиях реальной жизни – недостижимый идеал, и ожидания, которые она формирует, увы, у очень многих обречены на то, чтобы остаться нереа­лизованными. А подобная фруст­рация – прямая дорога к потере смысла и эмоциональному выгоранию.

Вместе с тем постепенно набирает силу новая, так сказать, концепция успеха. Суть ее в том, что успех – не обязательно офис на Уолл-стрит, «круглый счет» в банке, гардероб из брендовых шмоток. Успех – это вес­ти такую жизнь и найти для себя такое дело, которое будет тебя удовлетворять не только материально, но и морально, и здесь нет престижных или непрес­тижных сфер и профессий.

Если человеку хорошо и он хорош в выращивании коров в глубокой деревне – это не меньший успех, чем занять управляю­щую позицию на госслужбе или заполучить миллион подписчиков на YouTube-канале. Если кому-то удалось построить свой капитал на ассенизации – это не менее престижная профессия, чем преуспевающий финансист.

«Не ставьте себе целью успех – чем больше вы будете стремиться к нему, сделав его своей целью, тем вернее вы его упустите. За успехом, как и за счастьем, нельзя гнаться; он должен получиться – и получается – как неожиданный побочный эффект личной преданности большому делу, или как побочный результат любви и преданности другому человеку», – написал в свое время известный австрийский психолог Виктор Франкл.

Возможно, идея несколько идеалистичная, тем более в современных условиях, когда конкуренция невероятно высока и здоровые амбиции – важная составляющая успеха. Но по сути все верно. Внешний успех не способен радовать долго, если он не согласуется с успехом внутренним – с ощущением смысла в том, что ты делаешь.

Как писал великий казах­станский философ Абай в своих «Словах назидания»: «Человек, имеющий тягу к знаниям, обязан помнить – любое дело должно вершиться целенап­равленно».