Герой под грифом «секретно»

Флаг над Рейхстагом. Кто первый?

16 апреля 1945 мощные залпы советской артиллерии возвестили о начале берлинской операции. К столице Третьего рейха стремились всю войну. «Дойдем до Берлина» – утверждали плакаты, «На Берлин!» – выводили танкисты на броне своих машин, «До Берлина осталось...» – сообщали запыленные дорожные указатели.

Взятие вражеской столицы означало не только победу в мучительно долгой и жестокой войне, но и торжество высшей справедливос­ти – смерть нацистского зверя в его собственном логове.

До сих пор существуют самые разные версии, описывающие не только бои за Рейхстаг, но и момент появления на нем Знамени Победы. Понятно, что советская идеология строго следила за тем, чтобы никто не выходил за рамки официально очерченных версий.

Во все советские энциклопедии, военные мемуары того времени и учебники истории вошли снимки Знамени Победы над Рейхстагом, сделанные по заданию фотохроники ТАСС военным корреспондентом Евгением Халдеем. Это были постановочные фотографии, снятые им 2 мая 1945-го, когда уже закончились уличные бои и Берлин был полностью занят советскими войсками. К тому времени на Рейх­стаге было установлено множество красных знамен, и фотограф, судя по его воспоминаниям, попросил первых солдат, которые встретились ему, помочь сделать фотоснимки.

Причем флаг Победы под номером 5, который специально был доставлен в Берлин и установлен на куполе Рейхстага, вначале был прикреплен на фронтоне главного входа к конной скульптуре императора Германии Вильгельма I, а позже перенесен на купол здания Михаилом Егоровым, Мелитоном Кантария и Алексеем Берестом, обеспечивающими выполнение боевой задачи по установке флага.

Но в официальную историю Великой Отечественной войны вошли только два имени – русского бойца Михаила Егорова и грузина Мелитона Кантария (не забываем, что Сталин был грузином). Стране нужны были герои, вот их и отобрали «по национальному признаку».

Хотя на всемирно известных фотографиях Евгения Халдея из серии «Знамя Победы над Рейхстагом» в действительности были запечатлены не они, а бойцы 8-й гвардейской армии – Алексей Ковалев, Абдулхаким Исмаилов и Леонид Горичев.

Что же касается лейтенанта Кошкарбаева и рядового Булатова, непосредственных участников штурма Рейхстага, которые первыми установили красный флаг на стене имперской канцелярии, то их имена не только не упоминались в официальной исторической хронике, более того, они надолго были преданы забвению.

А ведь, по воспоминаниям фронтового друга Рахимжана Кошкарбае­ва Жанши Жанаева, когда Рахимжан вместе с Булатовым добрались до Рейхстага, «немцы еще сидели в подвалах и чердачных помещениях. Их еще предстояло выбить оттуда. И когда он (Кошкарбаев) флаг повесил, тут уже войска, которые находились на подступах и не мог­ли пробиться, хлынули с криком «Ура!». Вот тогда уже стало ясно: Рейхстаг пал, Берлин взят!»

Позже, когда остальные бойцы Красной армии прорвались в Рейх­стаг, подобные знамена стали появляться в самых разных местах. По некоторым данным, на поверженном Рейхстаге было установлено около 40 знамен: их выдавали в штабах девяти дивизий, которые шли на штурм главного здания Третьего рейха. Но то, что первыми были Кошкарбаев и Булатов, знали все командиры, вплоть до маршала Жукова.

Тогда за героизм, проявленный в боях за взятие Рейхстага, Рахимжан Кошкарбаев был представлен к званию Героя Советского Союза, но Золотую Звезду ему так и не вручили.

Герои и награды

Почему же Рахимжан Кошкарбаев так и не получил заслуженной им награды, я прошу рассказать главного эксперта Архива Президента Республики Казахстан Евгению Чиликову.

– Долгое время материалы о под­виге Рахимжана Кошкарбаева, хранящиеся в нашем архиве, были засекречены. И лишь в 1995 году, к 50-летию Победы, часть документов была рассекречена. В их числе материалы о ходатайстве перед союзным правительством о присвоении звания Героя Советского Союза Рахимжану Кошкарбаеву.

Вот, например, строки из характеристики, хранящейся в Архиве Президента РК.

«Тов. Кошкарбаев Р. родился в 1924 г. в колхозе имени Тельмана Целиноградского района Целиноградской области. …В сентябре 1942 г. был призван в ряды Красной армии. После окончания Военно-пехотного училища в звании младшего лейтенанта был направлен на фронт. В составе действующей армии принимал участие в освобождении Варшавы и форсировании Одера. В боях проявил отвагу и мужество, за что был награжден орденами Красного Знамени, Отечест­венной войны I степени, медалью за освобождение Варшавы.

Героический подвиг был совершен Кошкарбаевым при штурме Рейхстага 30 апреля 1945 г., когда он вместе со своим сослуживцем Григорием Булатовым, рискуя жизнью, одним из первых водрузил флаг победы у главного входа в Рейхстаг...»

– То есть более полувека Герой не мог добиться официального признания своих заслуг?

– К сожалению, и об этом очень горько вспоминать. Но сразу оговорюсь, эта длинная и запутанная история завершилась в мае 1999 года, когда Первый Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал Указ о присвоении высшей степени отличия – звания «Халық Қаһарманы» Кошкарбаеву Рахимжану за мужество и героизм, проявленные в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов.

Историческая справедливость была восстановлена, но сам Герой до этого дня не дожил 11 лет – Рахимжан Кошкарбаев ушел из жизни в 1988 году.

– Почему же так долго пришлось доказывать, казалось бы, очевидный исторический факт?

– Сошлюсь на публикацию в одном из центральных советских изданий – в «Литературной газете», которая в феврале 1964 года писала: «...В период культа личности Сталина имена, однажды названные им, исключали возможность называть и других людей, также участвовавших в том или ином событии. Даже тогда, когда было очевидно, что допущена неточность. Так получилось с бойцами и офицерами, особо отличившимися при водружении Знамени Победы над Рейхстагом...»

Во всех статьях, брошюрах, книгах того периода назывались только сержант Егоров и рядовой Кантария. Но авторы многих писем в редакцию «Истории Великой Отечественной войны» справедливо требовали восстановления полной картины, называя при этом прежде неизвестных участников подвига.

Историки решили тщательно изучить все подробности дела, поэтому в Москву из разных райо­нов страны были приглашены участники боев за Рейхстаг. И тогда выяснилось, что водружение Знамени Победы над Рейхстагом было актом массового героизма советских воинов.

«...В Рейхстаг почти одновременно ворвались бойцы батальонов Неустроева, Самсонова, Давыдова... И каждый из воинов был охвачен жаждой подвига. В этот же час над Рейхстагом взвились флаги лейтенанта Кошкарбаева и рядового Булатова из 674-го стрелкового полка...» Так описан ход штурма Рейхстага в энциклопедическом томе на основании анализа и сопоставления фактов, документов и личных воспоминаний.

Есть и еще одно свидетельство – это записи во фронтовых блокнотах корреспондента одной из дивизион­ных газет, а позже писателя Василия Субботина. В 1965 году военное издательство Министерства обороны СССР выпустило сборник его рассказов «Как кончаются войны», написанных не по архивным до­кументам, а по конкретным фактам, происходившим с ним на фронте.

О подвиге Рахимжана Субботин написал эссе «С флагом», где есть такие строки: «Конечно же, эти двое, Кошкарбаев и Булатов, когда они пробивались со своим солдатским флагом, ничего не знали об офи­циальном знамени, выданном для того, чтобы водрузить его на Рейх­стаге. Они и не предполагали, что все уже предопределено. И как ­дерзко, с какой отчаянной смелостью ползли они по изрытой, грохочущей площади! Флаг, ими поставленный, был действительно первым. Это было настолько очевидным, что политотдел дивизии, забыв о флаге Военного совета, признал их водрузившими победное знамя, и в солдатской многотиражке – органе политотдела дивизии – так это и было написано («Воин родины» от 3 и 5 мая 1945 г.)

– То есть Кошкарбаев был представлен к званию Героя Советского Союза.

– Да, и 14 мая 1945 года это представление было подтверждено командиром 150-й стрелковой Идрицкой дивизии, а 27 мая 1945 года – командиром 73-го стрелкового корпуса». Эти документы хранятся в Центральном архиве Министерства обороны СССР в городе Подольске.

В то же время заключений Воен­ного совета 3-й Ударной армии и наградной комиссии Наркома обороны в архиве обнаружить не удалось. Возможно, их просто не было. Судя по приказу по войс­кам 3-й Ударной армии от 8 июня 1945 года, правительство ограничилось тем, что лейтенант Рахимжан Кошкарбаев за участие в боях 30 апреля 1945 года был награжден орденом Красного Знамени.

– Но ведь другие участники штурма Рейхстага и водружения знамени получили звание Героя Советского Союза.

– Получили. Более того, в 1961 году на совещании участников Берлинской операции генерал-лейтенант Шатилов, бывший командир 150-й стрелковой дивизии, где служил Кошкарбаев, поднимал вопрос о «восстановлении справедливости в отношении тех, кто в свое время был представлен к награде, но не получил ее». В чис­ле семи воинов, представленных к званию Героя Советского Союза, он называл имена Рахимжана Кошкарбаева и Григория Булатова.

Надо сказать, что у нас в Казахстане этой проблемой занимался Какимжан Казыбаев, который в то время был заместителем редактора областной газеты «Жетісу». Занимался этим и Бауыржан Момышулы, работавший в то время председателем комиссии по военно-художественной литературе Союза писателей Казахстана.

– И каковы были результаты?

– Нулевые. Но еще до этого, в 50-м году, не дождавшись известия о присуждении звания Героя, Рахимжан Кошкарбаев сам обратился в ЦК Компартии Казахстана за разъяснениями – почему в 1945 году не дали хода представлению? К заявлению он приложил газетно-журнальные вырезки, характеризующие его боевые действия. Но то ли по случайности, то ли по чьей-то злой воле заявление странным образом исчезло в недрах партийных кабинетов. На его поиски ушло 4 года.

В апреле 1954 года особый сектор ЦК КП Казахстана, сотрудники которого хотели ознакомиться с документами, характеризующими боевые заслуги Кошкарбаева, обратился с запросом в республиканский партийный архив. Но таковых документов в архиве не оказалось!

– Прямо детектив какой-то получается.

– Что и странно. Впоследствии казахстанское руководство к 20-, 25-, 35-летию Победы неоднократно обращалось в ЦК КПСС с вопросом о присвоении Кошкарбаеву звания Героя. В Архиве Президента Респуб­лики Казахстан сохранились до­кументы середины 60-х, когда люди, воспрянув с хрущевской «оттепелью», решили восстановить правдивую картину последних дней войны и добиться справедливого признания своих героев.

Вот одно из таких писем Михаи­ла Байсурова, участника штурма Рейхстага, секретарю ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаеву:

«г. Алма-Ата 17 марта 1965 г.

Имя казаха Рахимжана Кошкарбаева – первого знаменосца в последнем берлинском бою – известно далеко за пределами Советского Союза. Недавно я встретился в Алма-Ате с немецким журналис­том Карлом Кокошко, он рассказал, что разыскивает Рахимжана десять лет. Кокошко пишет о нем книгу, имя Кошкарбаева знают многие в Берлине.

(...) Р. Кошкарбаев при штурме Рейхстага проявил исключительно героизм и отвагу. Под градом пуль он действительно первый (вместе с рядовым Г. Булатовым) пробился к главному входу Рейх­стага и вечером 30 апреля водрузил флаг (Знамя Победы в нашем 674-м стрелковом полку не было).

Я командовал огневым взводом противотанковой полковой истребительной батареи, поддерживая и сопровождая батальон капитана Давыдова. Из «Дома Гиммлера» я лично видел все атаки батальона, в которых участвовал Кошкарбаев. Мои орудия сопровождали огнем пехоту, уничтожая в окопах Рейх­стага огневые точки фашистов.

В последней атаке (это было в середине дня 30 апреля) Кошкарбаев и Булатов оказались в нейтральной полосе, в канаве, которая разделяла линию фронта. Здесь пробыли несколько часов, а вечером, когда стало темнеть, бросились к Рейхстагу. И только после них подоспели солдаты штурмующих батальонов капитана Давыдова и капитана Неустроева. Мой взвод, 45-миллиметровых пушек, шел в боевых порядках пехоты.

Орудие было перевезено через канал по дверям, сорванным в «Доме Гиммлера». Кстати, это единственное орудие, которое вместе с пехотой подошло к рейхстагу. Командир его старший сержант Василий Кривоносов погиб тут же на ступенях Рейхстага.

Флаг, который водрузил Кошкарбаев, воодушевил всех нас, участников штурма. После окончания войны лейтенант Р. Кошкарбаев был представлен к высшей награде – Героя Советского Союза. Но он ее не получил. Считаю, что Кошкарбаеву должно быть присвоено это звание, он заслужил его своим героизмом. Из полка Плеходанова это звание получил только комбат Давыдов (он заменил погибшего капитана Твердохлебова). Но настоящими героями были Кошкарбаев, Булатов.

Кстати, тогда, в 1965 году, этот вопрос на заседании Президиума ЦК Компартии Казахстана был решен положительно. Было принято секретное постановление, в котором республиканская власть обращалась к центральной с просьбой о присвоении звания Героя Кошкарбаеву и Булатову. Но ответа в очередной раз не последовало.

Возможно, причина крылась в давнишней репрессии отца, а возможно, правы были журналис­ты «Литературки», ссылаясь на неприятие Сталиным «новых» героев на страницах написанной им истории. И лишь через 50 лет, в 1995 году, журналисты газеты «Егемен Казахстан» опубликовали подборку рассекреченных архивных материалов о Рахимжане, который прославил на весь мир казахский народ и давно жил в сердцах прос­тых казахстанцев как истинный батыр своей Отчизны.

Отец был человеком-праздником

Подвиг Рахимжана Кошкарбае­ва имел огромное воспитательное влияние на целое поколение молодых казахстанцев. Память о нем свято хранят и близкие ему люди. Мы вспоминаем героя войны вместе с его дочерью Алией Рахимжановной Кошкарбаевой. Она преподает русский язык и литературу в Алматы в республиканской специализированной школе имени Куляш Байсеитовой и охотно согласилась рассказать о самом дорогом для нее человеке.

– Не помню, чтобы дома отец говорил о войне. Я была поздним ребенком, и отец запомнился мне веселым, жизнерадостным человеком, шутником, балагуром. В нашем доме часто бывали Малик Габдуллин, Касым Кайсенов, Талгат Бегельдинов, Бауыржан Момы­шулы… В воскресные дни мама накрывала дастархан и отец принимал у себя друзей военных лет.

– А они говорили о войне?

– Никогда, ничего, ни слова!

– Как Вы думаете, почему?

– Отец считал: те, кто на самом деле воевал, о войне рассказывать не будут. Наверное, потому, что это было слишком тяжело. А еще мне кажется – тот, кто долгое время находился в соседстве со смертью, начинает по-настоящему ценить жизнь, поэтому отец и его фронтовые друзья жили, радуясь каждому дню.

Я помню, Бауыржан Момышулы всегда много курил, причем трубку, а мама у меня была очень строгим человеком, и курево в доме было запрещено. Но Бауыржану, единственному, она это разрешала. Я крутилась с мамой на кухне, была еще совсем девчонкой и тогда не понимала величие и значимость этих людей для истории, для меня они были просто друзьями моего отца.

Даже о военном прошлом отца я первый раз услышала, когда его пригласили на встречу к нам в школу.

Он всегда очень четко разграничивал, где его жизнь, а где моя. У меня даже в мыслях не было воспользоваться именем или заслугами отца. И он, и его друзья были очень скромными людьми. Помню, они ходили гулять в сквер по улице Тулебаева, часто приходили и к отцу в гостиницу «Алма-Ата», где он был директором, отец всегда очень радушно их принимал.

То есть в моей памяти отец остался как человек-праздник, и, я думаю, все словно подпитывались его энергией, его добротой, жизнерадостностью. Он всегда был центром всех начинаний, всех встреч, всех застолий. Если честно, мне кажется, сейчас таких мужчин уже нет. Он никогда не унывал, никогда не жаловался на судьбу. Единственное, о чем переживал, так это о том, что к нему не приехал Григорий Булатов, который трагически ушел из жизни в 1973 году, не сумев пережить несправедливость. Отец ему, конечно, помог бы и квартиру получить, и на работу устроил бы…

Вообще отец с особым чувством вспоминал рядовых бойцов, с которыми ему довелось воевать. Он же попал на фронт совсем молодым, 18-летним, а командовать в разведвзводе пришлось людьми в два раза его старше.

– На передовой Ваш отец оказался уже в конце войны, в 1944 году (раньше не попадал по возрасту), хотя очень рвался на фронт.

– Рвался – и писал письма с просьбой отправить его на фронт, и документы подделывал. Он говорил: «Мне даже в голову не приходило, что можно отсидеться за чьими-то спинами». Наверное, идеология тогда была такая. И когда говорят, что воевали за Сталина, он пояснял, что только позже понял, что это такое. «Раз все говорили, что шли в бой за Сталина, я тоже это говорил, но для меня это значило – за Родину, за родной аул, за землю моих предков»…

Помню, он часто вспоминал одного из бойцов, тому было уже за 50 лет, который в одном из боев прикрыл его собой, сказав, ты еще молодой, тебе жить и жить. Разве такое забудешь?!

А о своем подвиге говорил, что, дескать, ему просто повезло, ведь таких, как он, было много. Всем, кто участвовал в штурме Рейхстага, выдавали даже не флаги, а просто кус­ки красного полотнища, чтобы те, кто сможет пробиться к Рейхстагу, водрузили их там. При этом не надо забывать, что вся площадь перед Рейхстагом простреливалась, все решали даже не часы, а минуты, секунды… Прорвешься ты или нет, уцелеешь или тебя убьют.

– А что думаете по поводу установления Вашим отцом первого победного знамени? Это действительно было везение, как он говорил?

– Знаете, все не так просто – везение ведь тоже не ко всякому приходит. Наверное, здесь сказался и характер отца – он же был детдомовец. Мать умерла рано, когда ему было всего 5 лет, отца арестовали как врага народа, ну а родственникам он, видимо, был не нужен, и его отдали в детдом. Там он выучился русскому языку, там определились его лидерские качества – он всегда и везде был вожаком, сам принимал решения, всеми командовал, даже дома.

А еще для меня, например, очень символично, что первым установил победный флаг на Рейхстаге именно казах. То есть точка в войне была поставлена казахом. Как тут не гордиться, что именно наши батыры совершали такие подвиги!

Хотя, как говорил отец, они и не думали, что совершают подвиг. Они добровольно шли на смерть: специально их никто не посылал водружать знамя.

И когда поздно ночью 30 апреля победное знамя взвилось над Рейх­стагом, первыми на это отреагировали американцы, которые сразу в своих военных сводках сообщили, что знамя первыми водрузили Кошкарбаев и Булатов. Кстати сказать, знаменитый кинодокументалист Роман Кармен, который во время войны был фронтовым оператором, снял документальный фильм, где он рассказывал, что своими глазами видел, как отец спускается по лестнице Рейхстага.

…В истории Великой Отечественной войны до сих пор немало белых пятен, потому что многие документы все еще находятся под грифом «совершенно секретно», но хочется верить, что забытые имена героев ушедшей войны все-таки возвратятся из небытия. Ведь, как справедливо сказал поэт, «это нужно не мертвым, это надо живым».