Философия степи

Казахи всегда с особым пиететом относились к детям. Рождение ребенка было самым лучшим благословением для степняка. И когда небеса испытывали пару бездетностью, это становилось настоящим горем.

Чтобы услышать в своем доме долгожданный детский крик, казахи лечились от бесплодия самыми разными способами – с помощью мазей, снадобий, отваров, толковали значение примет. Существовал и обряд усыновления, когда малыша брали на воспитание – бауырға басу – «прижать к себе, то есть близко и крепко». Как правило, ребенка приносили сами сородичи, родные по крови люди. Да и детских домов тогда не было, и младенцев-подкидышей в степи не бросали.

Усыновленного младенца любили и заботились как о родном. Из уст в уста передавались истории, когда у женщины, взявшей кроху, вдруг появлялось грудное молоко. И если их можно отнести к легендам, то фактов, когда в семье усыновителей через время женщина беременела, очень много было и есть. Сейчас врачи, психологи объясняют это переключением фокуса внимания женщины. Занятой малышом маме становится не до переживаний и вздохов, сознание расслаб­ляется и «выдает» ответ в виде долгожданной беременности. Казахи же верили, что этому способствует сам малыш-приемыш и, конечно, благо от Всевышнего, так вознаграждающего терпеливую семью.

Когда вслед за усыновленным ребенком рождались другие дети, малыша называли звучным, говорящим словом «майкөтен», или «майкөт». В переводе звучит как «масляная, то есть благодатная попка». Относились к такому малышу с благоговением, веря, что он особенный, благодатный и в нем есть береке – изобилие, добро для семьи.

Майкөтен называли и девочку, после которой рождался долгожданный наследник – сын.

Обычай усыновлять малыша сохранился и теперь. По сей день это звучит очень тепло – «бауырына басу» – «прижать к груди».

Құрсақ шашу

Одна из добрых и светлых обрядовых традиций казахов – құрсақ шашу, или құрсақ той.

Особое отношение было у казахов и к будущим мамам. Заметив, что молодая сноха впервые в интересном положении, свекровь или абысын устраивали праздник, причем исключительно женский, – құрсақ шашу.

Ставилась цель – поделиться радостью с женщинами рода, постараться угодить кулинарным изыскам новоявленной беременной, поддержать ее. Накрывали богатый дастархан, звали в гости молодок, апашек, тетушек, соседок – всех женщин. Приходили гостьи не с пустыми руками, они приносили лакомство для будущей мамы.

Отношение к беременной женщине было трепетным. Так, ей не позволяли смотреть на плохое, выходить после заката солнца, не пускали одну никуда, даже по воду. С этим связано поверье, что носящая в утробе малыша мама может подвергнуться атаке нечистых сил. В этом есть рацио­нальное зерно: ведь будущая мама, особенно первородящая, крайне уязвима, и энергетически тоже.

Пришедшие на той почтенные әжелер произносили бата для молодой снохи, желали легких родов, здорового потомства. Также будущую маму угощали байбише, благополучно родившие и воспитавшие много детей. Нередко дарили будущей мамочке свое платье, своеобразно настраивая ее на успешные роды, платок, а молодая сноха с благодарностью принимала, веря, что удача в родильных делах передастся и ей.

Итак, гостьи приносили яства, старались угадать и удовлетворить желания беременной женщины. От этого зависело ее состояние и ребенка тоже. Кроме того, по кулинарным предпочтениям мамы строились предположения о нраве будущего малыша. Интересно описан құрсақ шашу в поэме «Алпамыс».

Накормить беременную женщину, снять токсикоз считалось и считается до сих пор благим делом. Кстати, женщин в положении называют «аяғы ауыр», что буквально переводится как «тяжелая нога». Это меткое выражение, ведь в прямом смысле тяжелеет походка, ноги тоже легкими не назовешь.

Оң аяқ

Один из интересных обрядов, связанных с детьми, называется оң аяқ. Он существует испокон веков и дошел до наших дней.

В давние времена, когда не было телефонов и других видов связи, степняки пытались предугадать исход дела – с доброй вестью вернется путник или нет, как завершится какой-либо спор, стоит ли начинать что-либо, прибегая к этому обряду.

Нужно было сесть возле малыша-несмышленыша, который только научился ходить, но пока не распознает где право, а где лево. Как правило, это делали әжелер, бабушки, убеленные сединами, которые вполголоса приговаривали: «Оң аяқ, оң аяқ, оң аяқ».

Говорили долго, нараспев, речитативом. И ждали, какую ногу поднимет малыш – правую или левую? Помогать, то есть подталкивать, подсказывать было нельзя – только повторять «Оң аяқ, оң аяқ, оң аяқ…» И ждать. Если малыш поднимал правую ножку, верили, что это к благоприятному исходу. Если левую, то ждали вестей невеселых.

Слово «оң», помимо прямого значения – «правый», означает «благо, добро». До сих пор есть слово «оңды», то есть «хороший, благоприятный». В песне «Әгугай» есть строки, которые слышали, думаю, все: «Айың тусын оңыңнан, жұлдызың тусын соңыңнан» – «Пусть месяц твой взойдет справа, а следом звезда».

Бұйымтай

В казахском языке есть красивое, звучное и содержательное слово – бұйымтай. Прямого перевода нет, то есть перевести его одним словом, как, например: күн – солнце, аяқ – нога, үй – дом, нельзя. А означает оно «Что вы хотели?», или «В чем цель вашего визита?», «Чем обязаны?» и исключительно в дружелюбном контексте.

Казахи – мастера иносказательной речи. Говорили и напрямую, конечно, но чаще главная мысль транслировалась в подтексте. Придя в гости, с визитом, было не принято с места в карьер говорить, зачем пришел. И спрашивать гостя, с чем пожаловал, не накормив, не угостив, было нельзя.

Как правило, после трапезы, гость всем видом давал понять, что собирается уйти, и хозяин, чтобы показать свою дружественность, спрашивал: «Бұйымтай?» – «Какова цель визита?» Если это был визит вежливости, гость так и говорил: «Бұйымтай жоқ, амандықты білейін деп» – «Особо цели нет – зашел проведать» или «Мимо шел – чай попить захотел». Если же прибыл он с конкретной целью, то раскрывал все карты.

Говоря современным языком, «бұйымтай» служило и служит неким кодовым словом, показывающим гостеприимство, дружественность и готовность хозяина помочь, чем он может.

Слово и сопутствующие ему этикетные правила сохранились и сейчас.

Обал

Есть в казахском языке слова-истории, слова-титаны, потому что они содержательны и имеют глубокий смысл. Обал – как раз одно из таких. Прямого перевода на русский нет, все зависит от контекста. Но первичное значение остается – предосудительное вредительство.

Обал, например, когда хлеб валяется на земле. Когда намеренно вредят человеку, достойному лучшего. Когда не ухаживают за старым человеком, ребенком. Когда портят своими поступками кому-то жизнь, меняют маршрут судьбы человека в худшую сторону.

«Обалына қалма! Обал болады, қой!» – «Не причиняй вред, не совершай зла, не бери грех на душу». Примерно так можно перевести.

Этим словом издревле и до сих пор в семьях традиционного уклада воспитывают детей. «Обалына қалма»– «Всегда будь человеком, помни о главном, не марай душу и руки».

Обалына қалу – одно из страшных деяний, сродни проклятию. Например, украсть девушку без ее согласия, испортить ей жизнь, репутацию – тоже обал. Объедать сироту, отбирать чье-либо имущество, клеветать, подставлять, делать подлости – это все обалына қалу. Того, на чьей совести такие дела, рано или поздно настигает возмездие, верят в народе.

Если у вас в доме есть домбра, но она пылится где-то на полке, валяется под ногами, если на ней никто хотя бы изредка не играет, не дает струнам петь – это тоже поведение из категории обал. Как и не обеспечить надлежащий уход домашней живности, заставлять работать лошадь, к примеру, без продыха, не напоить вовремя коров, овец, кур, любой скот.

Причинять обал нельзя ни живому, ни мертвому. Врать или говорить плохо об усопшем, валить на него грехи, ругаться во время похорон, вести себя вызывающе в доме, куда пришло горе, – обал. Такое недопустимо.

Пусть не будет ни нам, ни нами причинен никому обал.

Жылу

А вы знаете, что в старину казахи тепло собирали и отдавали? Только то было особенное тепло, душевное. И от сердца.

«Жылу» – так называется очень хороший казахский обычай. Переводится как «тепло» – и этим все сказано. У наших предков родоплеменные отношения определяли не только быт, уклад жизни. Это была целая философия, настоящий степной устав, по которому жили.

Крепость родственных уз проверялась в горе. Семье, попавшей в беду, пережившей пожар, джут, потерявшей кров, скот, кормильца, помогали всем миром. Каждый дом, каждый аул, когда беда настигала соседей, родных, сородичей, принимал посильное участие в помощи.

Как объявляли сбор? Пострадавшая сторона обращалась к старшим рода, или же сами старейшины, узнав о тяжелом положении, объявляли акцию – «Жылу». Участие в ней принимали все без исключения. Каждый по своим силам. Кто побогаче, давали скот, юрту, коней, менее зажиточные несли еду, одежду, утварь.

Главное, что семья не оставалась один на один со своей бедой. Сделать вид, что ты ни при чем, пожадничать было практически невозможно. Таких скряг, во-первых, осуждали, высмеивали, во-вторых, аксакалы мог­ли их пристыдить и заставить делиться.

Мне этот обычай нравится. Вообще, считаю, что в национальном воспитании заложена большая мудрость. Жаль, что нынче многое искажено, сведено к внешним атрибутам.

В детстве, помню, в дом деда приходил старший аксакал улицы (а на улице жили и живут сородичи) и говорил, что нужно собирать жылу. И бабушка начинала собирать в коржуны вкусное, в сумки постельное белье, а дед шел выбирать барашка для передачи оказавшейся в нужде семье…

Помимо прикладного характера, то есть помощи, обычай несет в себе большое воспитательное значение. Это ведь, по сути, то самое чувство локтя, ощущения себя частью целого, момент национальной идентификации.

Смотри, куда идешь

Суеверий, примет у казахского народа не меньше, чем у других. Определенная часть из них связана с разным временем суток. Так, считается, что промежуток до восхода солнца – самый благодатный, а на вечер лучше не назначать важные встречи и разговоры.

Период, когда солнце плывет к закату, называли «ымырт». Это особое время – верили казахи и связывали с ним немало суеверий. Однако многие из них основаны на религиозных учениях. В сумерки, когда происходит смена дня и ночи, светлой и темной сил, лучше не отпускать детей, женщин на улицу, не идти к воде. В исламе с наступлением времени молитвы магриб (шам) также нежелательно находиться на улице, ходить по воду, на водоемы.

Даже в светлое время степняки учили детей обходить пепелища, золу, грязные, отхожие места, заброшенные зимовки, дома. В таких местах обитает нечисть, верят казахи. Побывав там, можно заболеть, принести на подошвах душевные хвори, несчастья. Поэтому одно из обязательных напутствий детям, молодым по сей день звучит: «Жаман жерді баспа» – «Не ступай, не ходи по злачным местам».

Тест на аккуратность

Казахи с особым вниманием относились к дочерям. Домоводству их учили матери, но до замужества дочери особо не занимались кухонными делами, это была территория келін (снох) и матери.

Максимум, что делали дочери, – это собирали корпеше, которые служили вместо мягкой мебели в юртах. И по правильно собранным корпешкам судили об аккуратности девушки. Есть даже пословица «Қыздың жиған жүгіндей» – «Словно собранный дочкой, девушкой тюк» («жүк» в данном контексте – это «корпешки»). Обычай складывать корпеше на сундуках сохранился до сих пор, особенно на юге и западе страны. Кстати, учили правильно складывать корпеше по форме, по цвету, по фактуре. И чтобы углы были прямые. Предназначенные для гостей корпеше собирались отдельно.

Также пословицу применяют, когда хотят похвалить кого-либо за тщательно и отлично выполненную работу. Если захотите похвалить, можете смело говорить: «Тамаша! Қыздың жиған жүгіндей!»