Разведчик Балтийского флота
1104
Галия ШИМЫРБАЕВА, Алматы
– И мой отец Ефим Дороховский тоже внес в это свою лепту, – говорит он. – Балтийский флот, где служил еврей Дороховский, базировался в годы войны в блокадном Ленинграде. За боевые заслуги он удостоен десятка наград, среди которых два ордена Красной Звезды, медали – Ушакова и "За оборону Ленинграда".
Родился отец в 1917 году. Убежденный коммунист, он нет-нет, да и упоминал то ли в шутку, то ли всерьез, что в его жизни было немало мистических совпадений. Наверное, в этом и в самом деле есть какая-то доля правды, потому что умер он в тот же день, что и родился (3 января), и, если перевернуть цифры, в тот же год – в 1971-м. А может, так произошло потому, что у него была сильная воля: зная о неизбежном конце, отец шутил перед смертью, что ему непременно нужно дожить до своего дня рождения.
Он из тех, про кого сейчас сказали бы: сделал себя сам. Родители погибли во время гражданской войны в Украине, и он вместе с тремя старшими братьями вырос в детдоме. И что примечательно – все четверо вышли в люди. Отец Юрия стал военным моряком, один его брат – учителем математики, другой – морским летчиком, еще один – офицером спецслужб.
Юность отца прошла в Одессе. До призыва в Красную армию работал на судоремонтном заводе. Попав служить на Балтийский флот, еще сильнее увлекся техникой, и его вскоре определили в Кронштадт учиться радиоделу у Петра Николаевича Рыбкина – ученика и ассистента изобретателя радио Александра Степановича Попова.
Отец ходил и на подводных лодках, и на "морских охотниках" – это тип военного быстроходного корабля, ведущего охоту за первыми. Он должен был уже демобилизоваться, но началась финская война, а следом – Отечественная.
Во время отступления Балтийского флота "морской охотник", где служил отец, забрал двух офицеров из штаба, которые должны были корректировать действия флота. И здесь произошел уникальный случай. Отстояв вахту на боевом посту, отец пошел в носовую часть, где находилась его каюта. Пришел, а койка занята – на ней спал один из этих офицеров. Отец пошел в кормовую часть – вздремнуть в каюте заступившего на вахту друга. Не успел лечь, как раздался взрыв – корабль на полном ходу наскочил на мину, носовую часть разворотило, она пошла ко дну, а кормовая осталась на плаву. Оставшихся в живых моряков подобрал другой корабль.
Отец хорошо владел немецким языком, и когда Балтийский флот пришел в Кронштадт, его определили в разведку. Проникая в ближние тылы немцев, он должен был обеспечивать разведданными Первую Красносельскую бригаду железнодорожной морской артиллерии. Этот подвижной состав представлял из себя крупнокалиберные морские орудия, поставленные на железнодорожные платформы. Появляясь в самых неожиданных местах, они обстреливали удаленные немецкие позиции. Во время прорыва блокады Ленинграда, чтобы обеспечить поддержку Красносельской бригаде на данном участке фронта, Ефим Дороховский, находясь в тылу врага, принял решение вызвать огонь на себя. За этот подвиг он был удостоен, кроме ордена Красной Звезды, личной благодарности от Верховного главнокомандующего. Что касается Первой Красносельской бригады железнодорожной морской артиллерии, то она в годы войны настолько увенчала себя славой, что ее макет находится в Центральном музее Военно-Морского флота в Санкт-Петербурге вместе с моделями самых прославленных боевых кораблей.
Так как Балтийский флот базировался в блокадном Ленинграде, отцу приходилось не раз видеть умирающих от голода людей. Однажды, получив задание в штабе, а заодно и кое-какой провиант, он вышел на улицу. И тут к нему подошел пожилой ленинградец: "Товарищ краснофлотец, я чувствую, у вас есть хлеб. Не могли бы вы поделиться немного с моими умирающими внуками?" И отец отдал ему всю буханку. "Я врач. Я вас вылечу от цинги", – пообещал старик. Когда отец вернулся с задания, ему сказали, что некий профессор, доктор медицинских наук оставил для него какие-то порошки.
После окончания войны отец продолжил службу в Лиепае – одной из крупнейших баз Балтийского флота. В начале 50-х, в самый разгар "холодной войны", на базу доставили сверхсекретное оборудование для слежения за вероятным противником на сверхдальних дистанциях. В командовании флота в это время шло совещание. Там говорилось о том, что через полмесяца Балтийский флот должен провести крупные военно-морские маневры в ответ на действия НАТО. Командующий флотом высказал мнение, что было бы неплохо применить новое оборудование. "Но это нереально говорят", – с сожалением сказал он. И в самом деле, только на первичное освоение новейшего сверхсекретного радиооборудования отводилось полтора месяца.
Но Ефим Дороховский, помня уроки Рыбкина и всегда будучи в курсе новейших технических достижений, доложил, что берется с группой матросов освоить данную аппаратуру в минимальный срок. Оборудование было освоено за 14 дней, а на 15-й день его уже апробировали на полигоне. Командующий флотом, прилетев в часть, наградил Ефима Дороховского именными часами.
В те годы государство сильно поддерживало технические виды спорта. И когда в 1956 году отец вышел в отставку, ему, как редкому специалисту в области радиоэлектроники, предложили на выбор работу в нескольких республиках Союза. Наслышанный много хорошего о Казахстане, о великодушии и веротерпимости казахов, приютивших на своей земле многие народы, он выбрал Казахстанскую Магнитку. Знакомые были в шоке. Как?! Из Европы – в какие-то неведомые степи?! А он никого не слушал, тем более у жены Зинаиды Юрьевны, пережившей здесь эвакуацию, сохранились очень хорошие воспоминания о Казахстане.
В Темиртау, став начальником школы противовоздушной обороны и одним из основных деятелей городского комитета ДОСААФ, много занимался вопросами становления радиодела. Затем Ефима Дороховского, мастера спорта СССР по радиоспорту и судью республиканской категории, пригласили начальником отдела радиотехнической подготовки и радиоспорта под начало генерала Башаева в республиканский ДОСААФ.
Войну он прошел без единой царапины, была лишь небольшая контузия. А вот в мирной жизни сгорел за несколько месяцев от страшной болезни. Ему было всего 54 года, когда и он занял свое место в стае летящих журавлей, воспетых великим поэтом Расулом Гамзатовым…
Родился отец в 1917 году. Убежденный коммунист, он нет-нет, да и упоминал то ли в шутку, то ли всерьез, что в его жизни было немало мистических совпадений. Наверное, в этом и в самом деле есть какая-то доля правды, потому что умер он в тот же день, что и родился (3 января), и, если перевернуть цифры, в тот же год – в 1971-м. А может, так произошло потому, что у него была сильная воля: зная о неизбежном конце, отец шутил перед смертью, что ему непременно нужно дожить до своего дня рождения.
Он из тех, про кого сейчас сказали бы: сделал себя сам. Родители погибли во время гражданской войны в Украине, и он вместе с тремя старшими братьями вырос в детдоме. И что примечательно – все четверо вышли в люди. Отец Юрия стал военным моряком, один его брат – учителем математики, другой – морским летчиком, еще один – офицером спецслужб.
Юность отца прошла в Одессе. До призыва в Красную армию работал на судоремонтном заводе. Попав служить на Балтийский флот, еще сильнее увлекся техникой, и его вскоре определили в Кронштадт учиться радиоделу у Петра Николаевича Рыбкина – ученика и ассистента изобретателя радио Александра Степановича Попова.
Отец ходил и на подводных лодках, и на "морских охотниках" – это тип военного быстроходного корабля, ведущего охоту за первыми. Он должен был уже демобилизоваться, но началась финская война, а следом – Отечественная.
Во время отступления Балтийского флота "морской охотник", где служил отец, забрал двух офицеров из штаба, которые должны были корректировать действия флота. И здесь произошел уникальный случай. Отстояв вахту на боевом посту, отец пошел в носовую часть, где находилась его каюта. Пришел, а койка занята – на ней спал один из этих офицеров. Отец пошел в кормовую часть – вздремнуть в каюте заступившего на вахту друга. Не успел лечь, как раздался взрыв – корабль на полном ходу наскочил на мину, носовую часть разворотило, она пошла ко дну, а кормовая осталась на плаву. Оставшихся в живых моряков подобрал другой корабль.
Отец хорошо владел немецким языком, и когда Балтийский флот пришел в Кронштадт, его определили в разведку. Проникая в ближние тылы немцев, он должен был обеспечивать разведданными Первую Красносельскую бригаду железнодорожной морской артиллерии. Этот подвижной состав представлял из себя крупнокалиберные морские орудия, поставленные на железнодорожные платформы. Появляясь в самых неожиданных местах, они обстреливали удаленные немецкие позиции. Во время прорыва блокады Ленинграда, чтобы обеспечить поддержку Красносельской бригаде на данном участке фронта, Ефим Дороховский, находясь в тылу врага, принял решение вызвать огонь на себя. За этот подвиг он был удостоен, кроме ордена Красной Звезды, личной благодарности от Верховного главнокомандующего. Что касается Первой Красносельской бригады железнодорожной морской артиллерии, то она в годы войны настолько увенчала себя славой, что ее макет находится в Центральном музее Военно-Морского флота в Санкт-Петербурге вместе с моделями самых прославленных боевых кораблей.
Так как Балтийский флот базировался в блокадном Ленинграде, отцу приходилось не раз видеть умирающих от голода людей. Однажды, получив задание в штабе, а заодно и кое-какой провиант, он вышел на улицу. И тут к нему подошел пожилой ленинградец: "Товарищ краснофлотец, я чувствую, у вас есть хлеб. Не могли бы вы поделиться немного с моими умирающими внуками?" И отец отдал ему всю буханку. "Я врач. Я вас вылечу от цинги", – пообещал старик. Когда отец вернулся с задания, ему сказали, что некий профессор, доктор медицинских наук оставил для него какие-то порошки.
После окончания войны отец продолжил службу в Лиепае – одной из крупнейших баз Балтийского флота. В начале 50-х, в самый разгар "холодной войны", на базу доставили сверхсекретное оборудование для слежения за вероятным противником на сверхдальних дистанциях. В командовании флота в это время шло совещание. Там говорилось о том, что через полмесяца Балтийский флот должен провести крупные военно-морские маневры в ответ на действия НАТО. Командующий флотом высказал мнение, что было бы неплохо применить новое оборудование. "Но это нереально говорят", – с сожалением сказал он. И в самом деле, только на первичное освоение новейшего сверхсекретного радиооборудования отводилось полтора месяца.
Но Ефим Дороховский, помня уроки Рыбкина и всегда будучи в курсе новейших технических достижений, доложил, что берется с группой матросов освоить данную аппаратуру в минимальный срок. Оборудование было освоено за 14 дней, а на 15-й день его уже апробировали на полигоне. Командующий флотом, прилетев в часть, наградил Ефима Дороховского именными часами.
В те годы государство сильно поддерживало технические виды спорта. И когда в 1956 году отец вышел в отставку, ему, как редкому специалисту в области радиоэлектроники, предложили на выбор работу в нескольких республиках Союза. Наслышанный много хорошего о Казахстане, о великодушии и веротерпимости казахов, приютивших на своей земле многие народы, он выбрал Казахстанскую Магнитку. Знакомые были в шоке. Как?! Из Европы – в какие-то неведомые степи?! А он никого не слушал, тем более у жены Зинаиды Юрьевны, пережившей здесь эвакуацию, сохранились очень хорошие воспоминания о Казахстане.
В Темиртау, став начальником школы противовоздушной обороны и одним из основных деятелей городского комитета ДОСААФ, много занимался вопросами становления радиодела. Затем Ефима Дороховского, мастера спорта СССР по радиоспорту и судью республиканской категории, пригласили начальником отдела радиотехнической подготовки и радиоспорта под начало генерала Башаева в республиканский ДОСААФ.
Войну он прошел без единой царапины, была лишь небольшая контузия. А вот в мирной жизни сгорел за несколько месяцев от страшной болезни. Ему было всего 54 года, когда и он занял свое место в стае летящих журавлей, воспетых великим поэтом Расулом Гамзатовым…
