Фронт в тылу
929
Любовь ДОБРОТА, Шымкент
Уже 27 июня 1941 года на Чимкентском свинцовом заводе обсуждали вопрос перехода на работу в условиях военного времени. Собрание, начавшееся после завершения рабочей смены, затянулось чуть ли не до полуночи. Несмотря на столь поздний час, после его окончания 120 участников схода вышли на ночной субботник в ватержакетный цех, собрав за несколько часов на площадке отстойников 30 тонн драгоценного металла. Более 400 сотрудников предприятия написали заявления и отправились добровольцами на фронт.
14 декабря 1941 года газета "Правда Южного Казахстана" цитирует заявление, которое написал в военкомат молодой техник-конструктор свинцового завода: "Прошу зачислить меня добровольцем в ряды Красной Армии. Буду служить там. Где потребуется. Готов до последней капли крови истреблять немецких оккупантов, посягнувших на независимость нашей Родины".
Многие рабочие и инженеры имели бронь. Они могли бы работать в глубоком тылу, обеспечивая фронт боеприпасами. На их выпуск практически сразу переключился свинцовый завод. И вряд ли кто-то мог бы их в чем-то упрекнуть. Но они предпочли быть на передовой, с оружием в руках защищать Отечество. По этому пути пошли десятки тысяч южан, не желавшие отсиживаться дома, хотя их руки нужны были в тылу.
Архивные данные свидетельствуют, что в первые месяцы войны на юг Казахстана прибыло 26 крупных предприятий из прифронтовой полосы. Многие из них разместили в Чимкенте. Первым город встречал оборудование харьковской фабрики "Красный зеркальщик".
Эвакуированное в глубокий тыл предприятие разместили в здании швейной мастерской индпошива одежды. Вслед за ним в город прибыл Киевский химико-фармацевтический завод им. Я. Свердлова, первые очереди оборудования Харьковской чулочной фабрики, литейно-прокатного завода им. 15-летия ВЛКСМ, эвакуированного из Подольска Московской области. Его, как и машиностроительный завод им. Калинина из Воронежа, разместили на территории свинцового завода. Рабочие свинцового завода не только потеснились, чтобы разместить оборудование, которое помогали монтировать во внеурочное время, но и предоставили приезжим специалистам кров и стол. На восток переместили также завод "Расткаучук" из Рязанской области, Кременчугскую горэлектростанцию, Московский алкалоидный завод и пр.
Параллельно город встречал и размещал эвакуированное гражданское население и учреждения. Чимкент принимал интернаты и детские дома, учебные заведения, институт мировой экономики и политики, институт географии, Всесоюзный НИИ лекарственных растений (ВИЛАР), Академию архитектуры СССР, которую возглавлял В. Веснин, театр Моссовета, Чугуевскую авиашколу и авиаэскадрилью-54.
Чтобы упорядочить работу по размещению эвакуированных, 8 июля 1941 года Чимкентский горисполком принял решение "О расквартировании и обеспечении питанием семей эвакуированных из фронтовой полосы в связи с войной против фашизма". На юг ехали из Одессы, Ленинграда, Киева, Ростова-на-Дону, Запорожья, Ворошиловграда. Только 13 августа на железнодорожный вокзал прибыл эшелон, в котором находилось 86 семей – 256 человек. Чтобы разместить поток беженцев и эвакуированных, потребовалось пересмотреть нормативы на использование жилой площади. Специальным постановлением была установлена жилищно-санитарная норма в 5 кв. м на человека, соблюдение которой находилось под постоянным контролем. Такой жесткий подход позволил с июня по декабрь 1941 года разместить в Чимкенте 8 тыс. эвакуированных, несколько тысяч бойцов, командиров и военнослужащих.
Прибывающие предприятия тут же монтировали оборудование и включались в работу. Уже 8 августа на бюро обкома КП (б) заслушали отчет Чимкентского горкома партии "О работе хозяйственных организаций по обеспечению основными кадрами предприятий и учреждений из числа женщин для замены призываемых в Красную армию". Требовалось 3 346 человек, в том числе квалифицированных рабочих – 1 062 специалиста. На специально организованных курсах на тот момент учебу уже проходили 718 человек, 482 – успели завершить обучение. Еще 405 человек получали квалификацию через индивидуальные занятия. На свинцовом заводе за 1942 год в кружках техминимума и путем индивидуального обучения было подготовлено 350 молодых рабочих. Для имеющих низкие разряды были созданы стахановские школы, где они повысили свою производственную квалификацию.
Статистика свидетельствует, что на 1 июля 1941 года на основных промышленных предприятиях города работали 2 398 женщин. По состоянию на 20 октября этот показатель приблизился к трем тысячам. Заводскую проходную переступили 557 домохозяек. Чтобы стимулировать приход женщин на заводы, 7 ноября 1941 года Чимкентский горисполком принял решение "Об открытии круглосуточных групп при детских яслях". Это позволяло женщинам оставаться работать в вечерние и ночные смены.
Многие женщины овладели мужскими профессиями. Заводская многотиражка писала в июне 1941 года: «Только начался второй месяц войны, как пришли в цех осваивать сложные профессии домохозяйки и члены семей красноармейцев Таня Ракорвец, Лида Долгих, Анастасия Бондаренко и др. Все они пришли на производство впервые для изучения ценных профессий станочников. Они были распределены по станкам, прикреплены к квалифицированным специалистам. Эти женщины в любую минуту будут готовы заменить квалифицированных людей в цехе на случай их ухода на защиту родины».
До войны на Чимкентском свинцовом заводе работало 350 женщин, а в апреле 1942 года – уже 874, в том числе инженерно-технических работников – 41. Среди них были и те, кто, проводив мужей на фронт, заменили их у станка. Таких было 257 человек, в том числе 45 из них получили редкую квалификацию. К концу 1943 года на свинцовом заводе работали уже 1 827 женщин, среди которых 556 были стахановками. А 230 – ударницами.
В 1942 году на заводе была образована школа ФЗО, которую потом переименовали в ГПТУ N33. В тяжелое военное время полуголодные, полураздетые мальчишки и девчонки работали, не жалея сил и здоровья, выпуская необходимую фронту продукцию.
Среди них была и четырнадцатилетняя Аня Знащенко, отправившаяся на завод прямо со школьной скамьи. Ее отец и старший брат в то время уже отправились на фронт. Ее определили в механический цех. С первого же дня работа длилась по восемь часов с перерывом на обед в заводской столовой. Меню на все годы войны было одним: свекольный суп. И хлебная карточка, гарантировавшая работающим семьсот граммов хлеба. Передовики производства получали килограммовую пайку.
С середины 1942 года, когда на фронт ушли даже те мужчины, кто имел бронь, завод перешел на двухсменный режим работы, и у станка стояли уже по двенадцать часов. Чтобы сохранить здоровье и не стоять на цементном полу, к ступням привязывали деревянные колодки, служившие обувью и оберегавшие ноги от ранения металлической стружкой, которой был устлан пол. Руки буквально примерзали к оледеневшему станку. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, периодически подходили к мангалу, установленному в цехе. Но ни опозданий, а уж тем более прогулов в то время не было и в помине. Анна Знащенко вспоминает, что поначалу в цехах было много мальчишек, но постепенно все, кто правдой, кто неправдой, ушли на фронт. Кажется, на заводе не было ни одного человека, не потерявшего кого-то из близкий на войне. Крик и плач после полученных похоронок стоял чуть ли не ежедневно.
Каждый старался на своем месте сделать максимально возможное. Это стремление вылилось в движение двухсотников, соревновавшихся за выполнение рабочих норм на 200 и более процентов, проходившее под девизом "Работай не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт". На свинцовом заводе начинание двухсотников зародилось в рафинированном и механическом цехах. 25 апреля 1942 года "Правда Южного Казахстана" писала: "Токарь Поляник совсем недавно закончил ремесленное училище, но он успел занять достойное место в рядах двухсотников. Вчерашний ученик уже сам подготовил ученицу. И когда токарь Поляник переходит на более срочные и сложные операции, место за его станком занимает девушка-токарь". Не отставали от мужчин и женщины, активно включившись в движение двухсотников. К примеру, токарь завода Амиргуль Исханова выполняла задания на 200–300%.
Привычным делом было после трудовой смены отправиться на погрузку-разгрузку вагонов, разбивку концентратов или другую изнурительную работу. Никто при этом не жаловался на усталость и тем более нежелание приобщиться к сверхсрочному труду. Все осознавали, что от тыла во многом зависит ситуация на фронте. И чем больше люди будут трудиться на трудовом фронте, тем быстрее придет Победа.
16 ноября 1941 года областная газета "Правда Южного Казахстана" писала: "Все 427 молодых рабочих свинцового завода успешно справляются с производственными заданиями. Выполняют их по-военному, не считаясь со временем. Комсомольские бригады котельщиков этого завода под руководством Бабенко и Семенова по 2 смены не выходят из цеха. В мирное время на эту работу понадобилось бы не менее 10 дней. Комсомольцы – токари Лобанов и Лаптев систематически выполняют производственную программу на 200–300%, а молодой сверловщик Кравченко не менее чем на 400%".
Человеческая память удивительно избирательна. К примеру, Анне Знащенко среди множества собраний и митингов военных лет почему-то особенно запомнилось заседание городского партийно-хозяйственного актива, проходившее в одном из цехов свинцового завода. На нем обсуждалось постановление бюро обкома и облисполкома об установлении шефства и оказании помощи по восстановлению хозяйств Орловской области, освобожденных от фашисткой оккупации.
На дворе стоял июль 1943 года, в ходе военных действий произошел коренной перелом, и от этого энтузиазм у тружеников тыла зашкаливал. Пламенные речи участников собрания сменились конкретными предложениями о том, чем коллектив предприятия может помочь подшефному городу Бежица. Архивные данные позволяют нам получить на этот счет исчерпывающую информацию. Коллектив предприятия решил отправить 100 свиней, 600 экземпляров книг и учебных пособий, 200 чашек из дюраллюминия, которые сделали своими руками учащиеся ремесленного училища. Это был, выражаясь современным языком, первый транш гуманитарной помощи. Уже в ноябре свинцевики брали на себя обязательство отправить дополнительно 200 лопат, камнедробилку, 10 электромоторов, 3 электромешалки, 4 тонны цепей, кран, растворомешалку и другое оборудование. Более того, комсомольская организация завода решила к каждому дому рабочего поселка прикрепить комсомольца для организации компании по сбору вещей для отправки жителям освобожденной от оккупации Орловской области.
Подобные акции в годы войны проводились регулярно, и люди активно на них откликались. Рабочие свинцового завода поддержали инициативу горняков Каратау о проведении месячника по сверхплановой выдаче продукции для создания фонда строительства танковой колонны "Металлург Казахстана". Точно так же активно подключились к сбору подарков защитникам Ленинграда. Только в течение одного месяца свинцевики отправили на Северо-Западный фронт 188 посылок.
На протяжении всей войны жители Южного Казахстана старались помочь фронту, отправляя посылки с варежками, теплыми вещами, продуктами питания, подписываясь на военный заем. Такая помощь шла на регулярной основе из самых дальних аулов и городов. Архивы донесли до наших дней не одну историю о том, как люди отдавали порой последнее лишь бы только приблизить долгожданную Победу. В июле 1944 года слесарь ЧСЗ Бахарева – жена фронтовика и сестра пяти братьев-фронтовиков при месячной зарплате 300 рублей подписалась на военный заем на 1 000 рублей. На четыре месячных заработка подписался токарь Меламунг. Рабочий агломерационного цеха Ефимов при заработке 630 рублей подписался на 1 600 рублей.
В октябре 1943 года свинцевики отправили бойцам 400 л вина, 400 кг мяса, тонну фруктов и овощей. В составе делегации для вручения праздничных подарков к дню 26-летия Октябрьской революции выезжал и начальник смены ватержакетного цеха Садык Аширов.
Заслуженный металлург в 1967 году напечатал свои воспоминания в газете "За свинец": "В суровом 1943 в составе делегации Казахстана мне довелось побывать у фронтовиков. Там, на фронте, неподалеку от Днепра, встретил я земляка, товарища по заводу, а в ту пору солдата Жалика Домалакова. Радостной, незабываемой была встреча. "Вот добьем фашистов, – говорил мне Жалик, – приеду домой, опять встану на свое родное рабочее место". Не вернулся он домой, погиб смертью храбрых в боях за Родину, не встал на свое рабочее место воин-металлург. Но дело, которому он отдал годы труда, во имя которого отдал жизнь, живет в делах его товарищей и молодого поколения".
Мне только остается добавить, что в годы Великой Отечественной войны девять пуль из десяти, выпущенных по врагу, были отлиты в Казахстане. Семь из них – из металла Чимкентского свинцового завода. Осваивать новый вид продукции довелось подросткам и женщинам, заменившим у станка мужчин, отправившихся на фронт.
14 декабря 1941 года газета "Правда Южного Казахстана" цитирует заявление, которое написал в военкомат молодой техник-конструктор свинцового завода: "Прошу зачислить меня добровольцем в ряды Красной Армии. Буду служить там. Где потребуется. Готов до последней капли крови истреблять немецких оккупантов, посягнувших на независимость нашей Родины".
Многие рабочие и инженеры имели бронь. Они могли бы работать в глубоком тылу, обеспечивая фронт боеприпасами. На их выпуск практически сразу переключился свинцовый завод. И вряд ли кто-то мог бы их в чем-то упрекнуть. Но они предпочли быть на передовой, с оружием в руках защищать Отечество. По этому пути пошли десятки тысяч южан, не желавшие отсиживаться дома, хотя их руки нужны были в тылу.
Архивные данные свидетельствуют, что в первые месяцы войны на юг Казахстана прибыло 26 крупных предприятий из прифронтовой полосы. Многие из них разместили в Чимкенте. Первым город встречал оборудование харьковской фабрики "Красный зеркальщик".
Эвакуированное в глубокий тыл предприятие разместили в здании швейной мастерской индпошива одежды. Вслед за ним в город прибыл Киевский химико-фармацевтический завод им. Я. Свердлова, первые очереди оборудования Харьковской чулочной фабрики, литейно-прокатного завода им. 15-летия ВЛКСМ, эвакуированного из Подольска Московской области. Его, как и машиностроительный завод им. Калинина из Воронежа, разместили на территории свинцового завода. Рабочие свинцового завода не только потеснились, чтобы разместить оборудование, которое помогали монтировать во внеурочное время, но и предоставили приезжим специалистам кров и стол. На восток переместили также завод "Расткаучук" из Рязанской области, Кременчугскую горэлектростанцию, Московский алкалоидный завод и пр.
Параллельно город встречал и размещал эвакуированное гражданское население и учреждения. Чимкент принимал интернаты и детские дома, учебные заведения, институт мировой экономики и политики, институт географии, Всесоюзный НИИ лекарственных растений (ВИЛАР), Академию архитектуры СССР, которую возглавлял В. Веснин, театр Моссовета, Чугуевскую авиашколу и авиаэскадрилью-54.
Чтобы упорядочить работу по размещению эвакуированных, 8 июля 1941 года Чимкентский горисполком принял решение "О расквартировании и обеспечении питанием семей эвакуированных из фронтовой полосы в связи с войной против фашизма". На юг ехали из Одессы, Ленинграда, Киева, Ростова-на-Дону, Запорожья, Ворошиловграда. Только 13 августа на железнодорожный вокзал прибыл эшелон, в котором находилось 86 семей – 256 человек. Чтобы разместить поток беженцев и эвакуированных, потребовалось пересмотреть нормативы на использование жилой площади. Специальным постановлением была установлена жилищно-санитарная норма в 5 кв. м на человека, соблюдение которой находилось под постоянным контролем. Такой жесткий подход позволил с июня по декабрь 1941 года разместить в Чимкенте 8 тыс. эвакуированных, несколько тысяч бойцов, командиров и военнослужащих.
Прибывающие предприятия тут же монтировали оборудование и включались в работу. Уже 8 августа на бюро обкома КП (б) заслушали отчет Чимкентского горкома партии "О работе хозяйственных организаций по обеспечению основными кадрами предприятий и учреждений из числа женщин для замены призываемых в Красную армию". Требовалось 3 346 человек, в том числе квалифицированных рабочих – 1 062 специалиста. На специально организованных курсах на тот момент учебу уже проходили 718 человек, 482 – успели завершить обучение. Еще 405 человек получали квалификацию через индивидуальные занятия. На свинцовом заводе за 1942 год в кружках техминимума и путем индивидуального обучения было подготовлено 350 молодых рабочих. Для имеющих низкие разряды были созданы стахановские школы, где они повысили свою производственную квалификацию.
Статистика свидетельствует, что на 1 июля 1941 года на основных промышленных предприятиях города работали 2 398 женщин. По состоянию на 20 октября этот показатель приблизился к трем тысячам. Заводскую проходную переступили 557 домохозяек. Чтобы стимулировать приход женщин на заводы, 7 ноября 1941 года Чимкентский горисполком принял решение "Об открытии круглосуточных групп при детских яслях". Это позволяло женщинам оставаться работать в вечерние и ночные смены.
Многие женщины овладели мужскими профессиями. Заводская многотиражка писала в июне 1941 года: «Только начался второй месяц войны, как пришли в цех осваивать сложные профессии домохозяйки и члены семей красноармейцев Таня Ракорвец, Лида Долгих, Анастасия Бондаренко и др. Все они пришли на производство впервые для изучения ценных профессий станочников. Они были распределены по станкам, прикреплены к квалифицированным специалистам. Эти женщины в любую минуту будут готовы заменить квалифицированных людей в цехе на случай их ухода на защиту родины».
До войны на Чимкентском свинцовом заводе работало 350 женщин, а в апреле 1942 года – уже 874, в том числе инженерно-технических работников – 41. Среди них были и те, кто, проводив мужей на фронт, заменили их у станка. Таких было 257 человек, в том числе 45 из них получили редкую квалификацию. К концу 1943 года на свинцовом заводе работали уже 1 827 женщин, среди которых 556 были стахановками. А 230 – ударницами.
В 1942 году на заводе была образована школа ФЗО, которую потом переименовали в ГПТУ N33. В тяжелое военное время полуголодные, полураздетые мальчишки и девчонки работали, не жалея сил и здоровья, выпуская необходимую фронту продукцию.
Среди них была и четырнадцатилетняя Аня Знащенко, отправившаяся на завод прямо со школьной скамьи. Ее отец и старший брат в то время уже отправились на фронт. Ее определили в механический цех. С первого же дня работа длилась по восемь часов с перерывом на обед в заводской столовой. Меню на все годы войны было одним: свекольный суп. И хлебная карточка, гарантировавшая работающим семьсот граммов хлеба. Передовики производства получали килограммовую пайку.
С середины 1942 года, когда на фронт ушли даже те мужчины, кто имел бронь, завод перешел на двухсменный режим работы, и у станка стояли уже по двенадцать часов. Чтобы сохранить здоровье и не стоять на цементном полу, к ступням привязывали деревянные колодки, служившие обувью и оберегавшие ноги от ранения металлической стружкой, которой был устлан пол. Руки буквально примерзали к оледеневшему станку. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, периодически подходили к мангалу, установленному в цехе. Но ни опозданий, а уж тем более прогулов в то время не было и в помине. Анна Знащенко вспоминает, что поначалу в цехах было много мальчишек, но постепенно все, кто правдой, кто неправдой, ушли на фронт. Кажется, на заводе не было ни одного человека, не потерявшего кого-то из близкий на войне. Крик и плач после полученных похоронок стоял чуть ли не ежедневно.
Каждый старался на своем месте сделать максимально возможное. Это стремление вылилось в движение двухсотников, соревновавшихся за выполнение рабочих норм на 200 и более процентов, проходившее под девизом "Работай не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт". На свинцовом заводе начинание двухсотников зародилось в рафинированном и механическом цехах. 25 апреля 1942 года "Правда Южного Казахстана" писала: "Токарь Поляник совсем недавно закончил ремесленное училище, но он успел занять достойное место в рядах двухсотников. Вчерашний ученик уже сам подготовил ученицу. И когда токарь Поляник переходит на более срочные и сложные операции, место за его станком занимает девушка-токарь". Не отставали от мужчин и женщины, активно включившись в движение двухсотников. К примеру, токарь завода Амиргуль Исханова выполняла задания на 200–300%.
Привычным делом было после трудовой смены отправиться на погрузку-разгрузку вагонов, разбивку концентратов или другую изнурительную работу. Никто при этом не жаловался на усталость и тем более нежелание приобщиться к сверхсрочному труду. Все осознавали, что от тыла во многом зависит ситуация на фронте. И чем больше люди будут трудиться на трудовом фронте, тем быстрее придет Победа.
16 ноября 1941 года областная газета "Правда Южного Казахстана" писала: "Все 427 молодых рабочих свинцового завода успешно справляются с производственными заданиями. Выполняют их по-военному, не считаясь со временем. Комсомольские бригады котельщиков этого завода под руководством Бабенко и Семенова по 2 смены не выходят из цеха. В мирное время на эту работу понадобилось бы не менее 10 дней. Комсомольцы – токари Лобанов и Лаптев систематически выполняют производственную программу на 200–300%, а молодой сверловщик Кравченко не менее чем на 400%".
Человеческая память удивительно избирательна. К примеру, Анне Знащенко среди множества собраний и митингов военных лет почему-то особенно запомнилось заседание городского партийно-хозяйственного актива, проходившее в одном из цехов свинцового завода. На нем обсуждалось постановление бюро обкома и облисполкома об установлении шефства и оказании помощи по восстановлению хозяйств Орловской области, освобожденных от фашисткой оккупации.
На дворе стоял июль 1943 года, в ходе военных действий произошел коренной перелом, и от этого энтузиазм у тружеников тыла зашкаливал. Пламенные речи участников собрания сменились конкретными предложениями о том, чем коллектив предприятия может помочь подшефному городу Бежица. Архивные данные позволяют нам получить на этот счет исчерпывающую информацию. Коллектив предприятия решил отправить 100 свиней, 600 экземпляров книг и учебных пособий, 200 чашек из дюраллюминия, которые сделали своими руками учащиеся ремесленного училища. Это был, выражаясь современным языком, первый транш гуманитарной помощи. Уже в ноябре свинцевики брали на себя обязательство отправить дополнительно 200 лопат, камнедробилку, 10 электромоторов, 3 электромешалки, 4 тонны цепей, кран, растворомешалку и другое оборудование. Более того, комсомольская организация завода решила к каждому дому рабочего поселка прикрепить комсомольца для организации компании по сбору вещей для отправки жителям освобожденной от оккупации Орловской области.
Подобные акции в годы войны проводились регулярно, и люди активно на них откликались. Рабочие свинцового завода поддержали инициативу горняков Каратау о проведении месячника по сверхплановой выдаче продукции для создания фонда строительства танковой колонны "Металлург Казахстана". Точно так же активно подключились к сбору подарков защитникам Ленинграда. Только в течение одного месяца свинцевики отправили на Северо-Западный фронт 188 посылок.
На протяжении всей войны жители Южного Казахстана старались помочь фронту, отправляя посылки с варежками, теплыми вещами, продуктами питания, подписываясь на военный заем. Такая помощь шла на регулярной основе из самых дальних аулов и городов. Архивы донесли до наших дней не одну историю о том, как люди отдавали порой последнее лишь бы только приблизить долгожданную Победу. В июле 1944 года слесарь ЧСЗ Бахарева – жена фронтовика и сестра пяти братьев-фронтовиков при месячной зарплате 300 рублей подписалась на военный заем на 1 000 рублей. На четыре месячных заработка подписался токарь Меламунг. Рабочий агломерационного цеха Ефимов при заработке 630 рублей подписался на 1 600 рублей.
В октябре 1943 года свинцевики отправили бойцам 400 л вина, 400 кг мяса, тонну фруктов и овощей. В составе делегации для вручения праздничных подарков к дню 26-летия Октябрьской революции выезжал и начальник смены ватержакетного цеха Садык Аширов.
Заслуженный металлург в 1967 году напечатал свои воспоминания в газете "За свинец": "В суровом 1943 в составе делегации Казахстана мне довелось побывать у фронтовиков. Там, на фронте, неподалеку от Днепра, встретил я земляка, товарища по заводу, а в ту пору солдата Жалика Домалакова. Радостной, незабываемой была встреча. "Вот добьем фашистов, – говорил мне Жалик, – приеду домой, опять встану на свое родное рабочее место". Не вернулся он домой, погиб смертью храбрых в боях за Родину, не встал на свое рабочее место воин-металлург. Но дело, которому он отдал годы труда, во имя которого отдал жизнь, живет в делах его товарищей и молодого поколения".
Мне только остается добавить, что в годы Великой Отечественной войны девять пуль из десяти, выпущенных по врагу, были отлиты в Казахстане. Семь из них – из металла Чимкентского свинцового завода. Осваивать новый вид продукции довелось подросткам и женщинам, заменившим у станка мужчин, отправившихся на фронт.
